| Дело в том, что морской еж, при обычных условиях штука совсем, казалось бы безобидная, но достаточно произвести рядом с ним какой-нибудь резкий
звук или движение, как он тут же превращается в смертоносное оружие
массового поражения. А в действии он действительно страшен. Поэтому не у
каждого вольного бродяги возникает желание даже рядом с ним проходить.
На моей памяти был один случай, когда спьяну что-то проспоривший Арнольд
из клана «Свободы», решил завладеть ежом голыми руками. Итог получился
весьма казусный и по черным меркам у сталкеров глупый. Как только
вусмерть пьяный старый дурак прикоснулся к артефакту, тот, как это не
удивительно – сработал! В руках радостного и ничего неподозревающего
сталкера, он всего за несколько секунд набух, поверхность его между
иглами зашевелилась, начала пульсировать и создавать пузыри... а потом, я
впервые в жизни увидел, как работает морской еж. И это зрелище, честно
говоря, мне весьма, и очень весьма не понравилось. Сначала артефакт
издал противный, давящий на барабанные перепонки звук, завибрировал,
задергался, а потом КАК ПОДПРЫГНУЛ! Отскочил от земли и устремился в
сторону потревожившего его покой человека. При чем показалось, что
целился он именно в органику, а точнее в пьяного сталкера. Хотя мог и
отскочить в любую другую сторону. В общем, после такого тесного
взаимодействия с прыгучим ежом, Арнольд стал напоминать изрядно
потыканный, кровавый кусок швейцарского сыра. А всем остальным, его
смерть стала уроком, который они не забудут еще очень долго. Не балуй,
сталкер по пустякам – Зона увидит и накажет. Все. Приехали. Путь к
отходу назад, к кучам мусора был однозначно перекрыт. При моем положении
мимо ежа без шума никак не пробраться. А это значит, что придется
рискнуть и пробежать по насыпи: хотя бы попытаться уйти по открытому
пространству. Чистое самоубийство конечно, но выбора-то особого и нет.
Снова завибрировал ПДА. Да что ж тебе надо, поганец? Я отдернул обшлаг
рукава и вдруг понял, что за этот день просчитался уже дважды... М-да. А
я-то думал хуже и быть не могло. Слева от дороги, на которой Гремлин со
своими парнями устроили настоящую кровавую баню, ко мне резво
приближались две здоровенные собаки. Вот твари! Учуяли, свежую
сталкерятинку. Видимо эти двое отбились от основного состава атакующих и
случайно унюхали меня. А может, это чернобылец понял, что сталкеров на
дороге ему не завалить и решил разобраться пока со мной – типа с
запасным вариантом, если с Гремлином ничего не выйдет. В любом случае от
этих размышлений моя учесть ни на грамм не облегчилась. Поскольку псы
уже в конец осмелели и мчались ко мне тяжелым галопом. Оба были огромных
размеров, примерно с взрослого добермана. Матерые, мать их за ногу,
опытные псины, перегрызшие за всю свою гнилую жизнь не мало глоток. С
облезлой шерстью торчащей клоками по бокам и на брюхе, серого и
черно-коричневого цвета шкуры. С тупыми и наполненными обильными
складками мордами, на которых едва заметно различались черные щелочки
слепых глаз. Хотя эти глаза им не очень-то и нужны – у них прекрасно
обостренный нюх, к тому же эти сволочи мастерски ориентируются и по
звукам и по мыслям предполагаемой жертвы. Так что обмануть или запугать
этих тварей практически невозможно. Один из них, передвигаясь по мокрой
земле, то и дело припадал на правую переднюю лапу – скорее всего он был
ранен сталкерской пулей еще на дороге. Второй, который бежал впереди
своего раненного сородича, видимо уже задался блаженной мыслью о сытном
обеде из сталкера Следопыта и, не стесняясь протянутого в его сторону
острейшей заточки клинка, с радостным воплем сделал короткий прыжок.
Мигом сообразив, я рывком перекатился в бок и пропустил первую клыкастую
сволочь мимо себя. Не ожидав такой подлости с моей стороны, собака,
скуля, пролетела в стороне от моей спины и попыталась затормозить
мощными когтистыми лапами по мокрому грунту. Развернувшись в не хилом
заносе, она заскользила лапами по грязи на самом краю насыпи: точно там,
куда вниз уходил склон. Но предательский дождь, создавший такое месиво,
так и не хотел пускать ее обратно ко мне. Удерживаясь на волоске от
падения, собака заскребла по грязи лапами, словно забуксовавший в
трясине коалиционный внедорожник со смещенным центром тяжести на
двигателе. Однако жрать ей хотелось больше – голод начисто заглушал все
сохранившиеся у нее в мозгу инстинкты самосохранения. В панике слепой
пес попытался ухватиться зубами за мой рюкзак, но сумел только порвать
его боковой карман, и, не удержавшись на скользком склоне, рухнул вниз,
тот час же истошно взвыв, стартовал на притаившемся там трамплине в
пасмурное небо. Итить! Не удивлюсь, если в ближайшие несколько дней
где-нибудь под Киевом обнаружат неопознанный летающий объект. Принимать
второго слепого пса на нож до жути не хотелось, однако проделать с ним
такой же трюк, как и с первым, мне уже не удастся. В мозгу у этого
чертового животного уже отложился некий опыт от увиденного, а повторять
судьбу своего сородича эта тварь не очень-то захочет. Поэтому атаковать
она будет совсем по-другому, зуб даю. Я одним движением корпуса
развернулся на спину, облокотившись левым локтем на мягкий сырой грунт,
вторую руку с ножом чуть вытянул на уровне лица, по направлению к
неторопливо обходящей меня с боку собаке. Из-за нехватки свободного
пространства между двумя рельсами, пришлось сместиться немного влево.
Совсем медленно и осторожно, чтобы не провоцировать голодное и до
предела взбешенное животное на неожиданный выпад. Нож пришлось
перехватить лезвием вниз, прямо как это любит делать Гремлин. Только из
такого положения в данной ситуации можно было вести отпор. Слепой пес
тем временем остановился. Я тоже замер, до боли сжав резную рукоять
клинка в руке, терпеливо ожидая броска. Зверь стоял, безвольно поджав
простреленную лапу под себя, примерно в метре от того места, где между
ржавыми шпалами распластался я. Он был на столько близко, что при
желании я смог бы дотянуться носком своего тяжелого армейского ботинка
до его морды и от души по ней садануть. Но я знал, какими последствиями
это чревато, поэтому и не дергался. Слепой пес тоже стоял неподвижно,
словно удерживаемый чьей-то командой. Лишь подстреленная лапа, по
которой стекали тоненькие струйки черной, крови иногда подрагивала.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Точнее смотрел только я:
пес не мог разглядеть меня прямо, поэтому только осторожно нюхал воздух.
Но я-то чувствовал его довольно сильное плотоядное внимание. Эх, был бы
у меня пистолет... А черт, ну его к праотцам! Вырезав в воздухе клинком
некое подобие корявого узора, я резко оттолкнулся локтем от земли и
наотмашь попытался резануть тварь по голове. Наверняка предвидев это
действие, пес, коротко рыкнув, ловко ушел от режущего удара и кинулся на
меня заваливая на землю, но тут же наткнулся плечом на острие моего
ножа, которым в это время я собирался пробить вобратную. Конечно, я
рассчитывал, что смогу опередить мутанта и полоснуть его точно по лбу,
ну да ладно, и так сойдет. Нож вошел в мягкое тело мутанта по самую
рукоять. Пес взвыл и попытался отстраниться от меня, безуспешно скребя
когтистыми лапами по моей груди. Благо комбинезон оказался прочным и,
острые загнутые к низу когти не смогли сразу его разорвать. Ах ты,
тварь! Схватив свободной рукой собаку за глотку, я изо всех сил повернул
второй рукой нож до упора. Взревев, пес видимо понял, что эта добыча
ему не по зубам и в отчаянной попытке вырваться, задергал надо мною всем
телом. Не так быстро, дорогой. Теперь ты от меня никуда не денешься!
Затекшими пальцами я вцепился в горло пса и начал сжимать руку в кулак,
тем временем второй выдернул нож и снова всадил его чуть выше того
места, где во всю кровоточила первая рана. Кровь мутанта брызнула на
землю, но тут же была смыта дождем, как впрочем, и кровь того парнишки.
Как же его звали? Ветер кажется?.. Над ухом рявкнула раскрытая пасть и
левую щеку, будто огнем обожгло: кожу разодрала жесткая, словно наждачка
шерсть пса. Теперь уже я взревел от ярости, от усталости и от боли. Но
больше всего я был зол на паскудную псину, что испортила мне все планы. -
Да я ж тебя порву, гнида! – прорычал я в висячее ухо мутанта, опасно
наперевшего на меня всем своим весом. – Голыми руками порву, слышишь?
Ощутив, что перевес на стороне двуногого, собака оставила попытки
вырваться из сжатых мною с помощью ножа тисков, но все же просто так
сдаваться не собиралась. Со всей своей волей к жизни она начала медленно
тянуть узкую уродливую морду с раскрытой, испускающей смердящее дыхание
пастью к моей ничем не прикрытой шее. Почувствовав нестерпимую боль в
суставах от такого невероятного напора, я из последних сил дернул
рукоять ножа в сторону и сунул коленом псине в открывшийся для удара бок
- прямо под ребра. Потом, тяжело крякнув от неимоверного напряжения,
резко сорвал руку с горла мутанта и за мгновение до того, как его клыки
войдут мне в плоть, стукнул крепко сжатым кулаком той же руки собаке по
морде. Ход, конечно, был чрезмерно рискованным, но попробовать стоило
однозначно. Как там заметил один мой знакомый? Кто не рискует, тот, как
говориться не пьет тормозной жидкости. Такой маневр естественно не
прошел бесследно. Ощутимо треснувшись об железную рельсу головой, я
вдруг почувствовал, как на спине начинаю скатываться вниз по скользкому
склону. Ну, елки-моталки! Час от часу не легче. Все вокруг звенело,
пространство перед глазами поплыло, а морда собаки прямо над моим лицом
начала двоиться. И еще этот треклятый дождь, заливающий сверху глаза и
не дающий сосредоточиться. Чувствуя, как силы покидают меня, я, сдавлено
всхлипнув, еще раз, но уже в пол силы, засветил псу по кренделю, и мы в
смертельных объятиях скатились вниз, с треском грохнувшись в промокшие
от дождя кусты, растущие под склоном. На несколько мгновений мир вокруг
перевернулся: небо стало землей, а земля – небом. Я полностью потерял
ориентацию в пространстве, но, тем не менее, через жуткую боль во всем
теле попытался нашарить и ухватиться рукой хотя бы за что-нибудь.
Несколько раз подо мною хлюпнула и взвизгнула тушка слепого пса, в
которого я вцепился мертвой хваткой, чуть ли не зубами. Собака уже давно
поняла, что пожрать ей сегодня не светит, а, скорее всего, закусят ею. Я
же тем временем от переполняющей меня ярости полностью вошел в кураж и,
отпустив рукоять ножа, задолбил уродливую псину по морде обеими руками.
- Что, не по зубам я тебе оказался?.. – злорадно закричал я угасающим
голосом и поперхнулся, проглатывая последующие маты, что висели у меня
на языке, потому что вдруг вспомнил про ежа, парящего среди аномалий
где-то поблизости. Чудом, прокатившись мимо трамплина, на котором
несколько минут назад улетел изучать бескрайние просторы воздушного
пространства первый слепой пес, мы выкатились из кустов на небольшой
взрыхленный дождем участок земли. Тут мне не повезло в очередной раз: я
снова оказался на спине под массивной тушей слепца. При чем, вовремя не
успев сгруппироваться в падении, я упал так глупо, что моя левая рука
оказалась прижата к земле собственным весом. Извиваясь, словно змея под
придавившим ее камнем, я попытался дернуться всем телом вбок, но тут же
моя попытка вырвать руку была с треском провалена: поднырнуть под брюхо
слепого пса, мне не дала щелкнувшая в нескольких сантиметрах от уха
раскрытая пасть. Собака отчаянно не желала сдаваться, и это было не
хорошо. Держа одной свободной рукой оскаленную гримасу собаки на
расстоянии, я попытался снова высвободить руку, но вскоре понял причину
трудности сего действия. Оказалось, что моя рука, на которую был
нацеплен коммуникатор, не просто была придавлена мною, а зацепилась за
тощенький порванный рюкзак. И вот именно здесь я с горечью пожалел, что
не переложил сегодня утром свой ПДА в карман комбинезона. Основательно
так пожалел и с диким матерным ревом, со всей силы рванул руку из-под
себя. Очевидно, Черный Сталкер еще не забыл про меня и удосужился,
наконец, помочь. Рука вдруг очень легко выскользнула из-под спины, но
ПДА на ней уже не было. Наверное, он так и остался висеть на рюкзаке
вместе с клочком моего разорванного рукава. И по внушительному хрусту,
донесшемуся снизу, должно быть конкретно треснул. М-да, жалковато
электронику. Наконец освободив руку из краткосрочного плена, я мог
спокойно продолжить терзать истекающего кровью, издыхающего и
распространяющего жуткую трупную вонь пса. Воля к жизни постепенно
угасала в мутанте. Я чувствовал это с каждой секундой бесконечно
тягучего, словно кисель, времени. Напор с его стороны становился все
слабее и слабее. Хоть его организм и способен регенерировать в десятки
раз быстрее человеческого, но даже эта способность не могла сейчас
достаточно быстро справиться с двумя открытыми ножевыми ранениями и
одним пулевым. Почувствовав свой конец, пес начал медленно оседать, уже
не пытался вырваться или дотянуться до моей глотки. Но я тоже был
совершенно без сил, и это ставило нас на равных. В любой момент мутант
мог снова попытаться вгрызться в меня своими клыками. Ему стоило только
почувствовать, прочитать мои мысли и тогда... Как в замедленной съемке
видел я свои движения: вот моя рука тянется к рукояти ножа,
доставляющего псу нестерпимую боль, вот я с противным хлюпающим звуком
поворачиваю лезвие и вытаскиваю его наружу, из раны начинает бить кровь,
вот нож в моей руке летит в сторону пса и... По лицу хлестнуло горячим
потоком крови. Мутант отхаркнул темной жижей прямо на меня. Нож вошел
ему в горло с одной стороны, а с другой, заостренный кончик клинка вышел
с противным звуком рвущихся тканей. Несколько мгновений я лежал, словно
прикованный к земле и пытался протолкнуть окровавленной рукой рукоять
ножа еще глубже. Где-то сзади раздался тихий, едва уловимый слухом,
тоненький дзинькающий звук, словно кто-то ударил небольшим смычком по
основанию двуручной пилы. Я не обратил на него внимания, потому что в
этот момент увлеченно, даже с неким энтузиазмом проворачивал лезвие,
насквозь вошедшее в шею моего недавнего противника. Пес выкатил язык из
окровавленной пасти и в последний раз, конвульсивно дернувшись,
опрокинулся на меня, разбросав в разные стороны жилистые лапы. Я
поспешно скинул с себя труп мутанта и оттолкнул его в сторону. Воняло от
него неописуемо. Некоторое время я лежал, устремив притупленный взгляд в
серое пасмурное небо, пытался прийти в себя. Дождь отчаянно бил по
лицу, но я не отворачивался, позволяя смыть с себя следы недавнего
сражения. Пусть. Где-то за насыпью продолжали раздаваться гулкие
автоматные выстрелы, но уже не такие активные, как несколько минут
назад. Сражение помаленьку стихало. И сейчас мне было относительно
плевать, как Гремлин со своей группой принял бой, потерял ли он своих
людей в сражении со стаей слепых псов или в очередной раз выбрался без
потерь. Неважно. Сейчас главное быстро оклематься и уйти в ближайшие
лесопосадки, скрыться, добраться до схрона нашего клана, здесь,
поблизости, обработать раны, взять оружие и встретить эту паскуду во
второй раз. И отыграться на нем по полной, если, конечно до меня это уже
не сделали псы... В стороне от меня, что-то осторожно зашевелилось. Я
привстал, повернул голову и замер в изумлении. Несмотря на торчавший из
глотки здоровенный нож, полумертвая псина все еще пыталась встать! В
этой собаке было столько воли к жизни, что ей позавидовал бы любой
другой дикий зверь. Душераздирающе скуля, пес попытался привстать с
земли, но в тот же миг повалился обратно и завыл от дикой боли сильнее
прежнего. - Заткнись! – рявкнул я, и, собрав рукой, горсть мелких камней
кинул ею в агонизирующее животное. – Подыхай уже. Вместе с моим
выкриком в окружающем пространстве, что-то неожиданно тумкнуло. Затем
раздался тоненький звон, который ударил меня по барабанным перепонкам и
заставил без того больную голову кружиться. Вслед за звоном снова
прозвучал глухой удар, словно кто-то в рваном ритме топал ногой по сухой
земле. Снова звук, удар. Звук, удар. Звук, удар. Звук, итить! М-да,
ребята. А жить-то оно вон как сталкеру не легко. Снабженный множеством
острых иголок, морской еж прыгал на одном месте, протыкая мягкую землю и
издавая противный звон всего в нескольких метрах от меня. Видимо наш
бой с псом его очень сильно потревожил и теперь он уже точно не
успокоиться, пока не наткнется на плоть и собственно не сделает из нее
дуршлаг. Покрывающая неровный игольчатый комок оболочка
артефакта-аномалии уже начала бугриться и поменяла свой оттенок с
мутно-коричневого на темно-фиолетовый цвет. Иголки медленно и несильно
вибрировали, что само по себе не предвещало ничего хорошего. Скорее даже
наоборот. Почему-то именно в этот момент в мозг ввинтилось лицо
покойного Арнольда. И я, кажется, знал почему. В стороне снова
заворочалась собака. Черт, подумал я, ну ничего себе живучая тварь.
Подумать только, как быстро должно быть сейчас работает регенерация в ее
обессилившем организме. С такими, казалось бы, несовместимыми с жизнью
ранениями, собака не просто все еще дышит, а даже пытается встать и
унести отсюда лапы. Да, дела. Хотя пусть дергается: возможно, еж обратит
на нее внимание первее, чем на меня. Тогда возможность свалить будет
еще более-менее удачная, впрочем, как и не настолько длительная. Уловив
активную живую цель, которой сейчас являлась собака, артефакт затрепетал
в воздухе и сместился левее. Потом еще. Я с удовлетворением заметил как
шипастая смерть все дальше и дальше удаляется от меня в сторону пса.
Однако радоваться этому в данной ситуации было довольно рано. Потому
что, оглядевшись, я вдруг понял, что теперь точно встрял по полной
программе. Оказалось, что когда мы с псом скатились вниз по насыпи, то
каким-то чудотворным способом протиснулись в небольшой, смыкающийся с
разных сторон коридор между двумя мясорубками, которые вероятно совсем
недавно сцепились с еще несколькими аномалиями, совершенно другой
природы происхождения, выросшими тут же после очередного выброса и
образовали десятиметровое аномальное поле. Собственно, в котором сейчас и
оказались запертыми морской еж, полудохлая слепая собака и уже заочно
мертвый сталкер по прозвищу Следопыт... А день так хорошо начинался. Ну,
в смысле, утром было лучше, чем сейчас. Однозначно лучше. Я сидел задом
на мокрой земле и все больше начинал чувствовать, как тяжелый комок
спазма подкатывает к пересохшему горлу. От безвыходности ситуации
хотелось бить руками и ногами по сырой земле, кричать, что так не должно
быть, что все это должно было случиться совсем по-другому - ветераны не
погибают так глупо! Однако этот набор чувств и эмоций выплескивался
где-то глубоко у меня в груди, а я все так же безмятежно сидел задницей
на сырой земле и потихоньку осознавал, что если хоть чуть-чуть дернусь,
понимание этой самой безысходности придет гораздо быстрее. Внезапно в
кармане штанов что-то зажужжало. Я совершенно инстинктивно сунул туда
руку, и она сразу же наткнулось на что-то холодное и имеющее
прямоугольную форму. Ну конечно! Мигом избавившись от дурных мыслей я
вынул из кармана коммуникатор того самого паренька, которого Гремлин
хладнокровно убил неподалеку. Надо же, я его даже выключить не успел.
Конечно, в данной ситуации ПДА мог мне мало, чем помочь, ведь его
основные функции были заблокированы, но вот карта-то как раз нет! Новое
сообщение о смерти еще одного из беглецов звучало так: «10.33.03.
Анатолий «Кайзер» (фамилия не известна). Свалка - Кладбище техники.
Слепой пес. Статус – хантер, срок в Зоне – 2,5 года». Прочитав
сообщение, я углубился в изучение карты. Я вертел электронную карту
настолько, насколько это позволяли границы дисплея портативного
компьютера, но выхода или хотя бы прохода в другую точку через
аномальное поле, похоже, не было нигде. Разве что разбежаться и прыгнуть
прямо через мясорубку. Да и то не факт, что я смогу долететь хотя бы до
ее середины. В любом случае от меня останется только уголек. Нужно было
искать другой путь. Я осторожно прицепил коммуникатор к запястью и
повернул голову в сторону издыхающего зверя и смертельного артефакта.
Слепой пес при приближении морского ежа почувствовал что-то неладное и
начал помаленьку от него отползать в сторону, в то время как еж все
набирал скорость и становился больше и угрожающей. Издаваемый им звон
стал более отчетливым и громким, не смотря на то, что артефакт удалился
от меня на весьма приличное расстояние. В какой-то момент показалось,
что вот сейчас от собаки останется только дырявое месиво, но артефакт
почему-то не прыгал, а только осторожно приближался паря по воздуху.
Ментальной силы раненного пса пока хватало на то, чтобы сдерживать ежа
на расстоянии. Вдалеке утихли последние выстрелы. Всего несколько минут
длилось сражение с псами. Странно. Так мало и так много. Пока я дрался
со слепцом, мне показалось, что прошла целая вечность, но на самом деле
прошло всего около пяти-семи минут. А еще через пять минут, возможно,
умру я. И неважно, попаду ли я в сужающуюся аномальную полосу, умру ли я
от ежа или от пули Гремлина, может быть, меня загрызет стая собак...
Теперь все это пустяки. Пора принять смерть, как неизбежное и окунуться в
ее леденящие объятия. Вот и пришел конец сталкеру Следопыту. Пора
отправляться в долгосрочный отпуск... - Ну, зачем же так обреченно? –
раздался чей-то голос с насыпи. Я скосил глаза кверху: там стоял,
небрежно закинув на плечо автомат, Гремлин. Вид у него был не очень:
разорванный камуфляж, частично забрызганный кровью, лицо измученное,
грязное и тоже в крови. Похоже ему хорошо досталось. - Зачем ты так
говоришь, брат? – снова насмешливо сказал он. – Ты же ведь еще не
умер... «Господи, - с адурительной скоростью пронеслось у меня в голове,
что я даже не услышал конец его фразы. - Неужели я все это сказал в
слух? Должно быть, я в конец смирился со своей гибелью. Не иначе. По
пустякам я сам с собой не разговариваю. Только исключительно в таких
случаях. Так, нужно собраться». - Я вижу, ты тоже не намного от меня
ушел, - сказал я, стараясь, чтобы мой голос казался тверже. – Вот оно
ведь, как все сложилось. Что, пацанов-то всех потерял небось? - Всех, -
согласился Гремлин. – И знаешь почему? - Ну? Гремлин поднял руку: в ней
он сжимал мой пистолет, ствол которого сейчас так подло смотрел мне в
лицо. - Потому что они были недостойны, - сказал он, взводя курок. – Я с
самого начала ошибся на счет них, думал, что они выдержат все, а
оказалось, что они просто кучка слюнтяев, побежавших за мной только ради
своей выгоды. – Он тяжело вздохнул. - Поэтому они и погибли. - Чего
недостойны? – не понял я. - Чего? – усмехнулся беглец. – Они были
недостойны стоять рядом с ними! Защищать их от таких как ты! Это было
испытание, понимаешь, Следопыт? Испытание на преданность, на талант.
Которое, к сожалению, прошел только один я. В голосе Гремлина
угадывались какие-то безумные ноты больного на всю голову фанатика.
Конечно, я никогда не разговаривал с такими, но думаю, что точно так они
и должны излагать свои мысли. На несколько секунд мне даже показалось,
что ему прочистил мозги сидящий где-нибудь неподалеку в кустах
контролер. Хотя нет. Какой контролер на Свалке? Сейчас все обстояло
гораздо сложнее. - Что за чушь ты несешь, Гремлин? – покачал головой я. –
Кто такие эти... они? Хозяева? Ты хочешь сказать, что ты убил троих
сталкеров собственного клана, того парнишку и потерял своих щенят только
из-за того, что в твоей бестолковой башке нашлось немного места для
дерьма? С чего ты взял, что они вообще существуют? Что ты возомнил себе,
сталкер? Похоже, Зона все-таки прожгла тебе рассудок. Странно, ведь я
был другого мнения о тебе. - Думай, что хочешь, Следопыт, - уже без
особого энтузиазма проговорил Гремлин. – Мне все ровно. Но перед твоей
смертью, я все же скажу тебе кое-что, о чем ты будешь думать уже не
здесь. Ты не прав, это не Хозяева. Те к кому я буду принадлежать после
твоей смерти гораздо могущественнее их. Это высшие существа. Они
способны на многое, понимаешь? И после того, как они наберут достаточно
сил, Зона измениться... В лучшую сторону естественно... Но ты этого уже
не увидишь. Пришло время поставить точку... - Иди ты в жопу, псих
чертов, - лениво огрызнулся я, гордо смотря прямо в пистолетное дуло.
Теперь я почувствовал всю остроту ощущений, когда черное жерло смотрит
тебе прямо между глаз. Я устало закрыл глаза, посчитав, что не стану
смотреть смерти в лицо, которой уже видимо давно надоело, что я
разговариваю с ней на «ты». Не хочу видеть перед смертью физиономию
этого чокнутого фанатика. Вот и отбегался ты, сталкер. И в какой только
раз за сегодня я говорю себе подобное? Так или иначе, но такая смерть
меня устраивает больше, чем быть растерзанным звенящим ежом... Оп-па!
Как же к стати я вспомнил про артефакт! Я резко раскрыл глаза и устремил
свой взгляд в сторону. Собака отползла уже совсем далеко, куда-то за
кусты. Еж все так же продолжал ее преследовать, но не прыгал, словно
наслаждаясь невыносимой агонией животного. Гремлин не мог видеть ни
того, ни другого, поскольку пес и артефакт скрылись за кустами. Могу
поклясться, что он даже и не подумал, как именно я оказался под склоном в
сужающемся поле аномалий... Мама дорогая! Поле! Все свалилось на мою
несчастную голову сразу, и придавило своим тяжеленным весом, видимо
направленным исключительно на меня законом подлости... Многие говорят,
что когда стоишь на пороге своей смерти, перед глазами пролетает вся
твоя жизнь. Так вот, сегодня лично мною было доказано обратное. Ни фига
там не показывают! Время будто замедлилось. В голове я продолжал
отсчитывать те последние секунды, которые должны были стать для меня
роковыми. Все было настолько плохо, что я даже не знал, как именно
загнусь на этом чертовом поле. Аномалия уже приблизилась. Тонкие нити ее
внутренних молний сверкали у меня возле ног. В лицо дышало озоном...
Интересно успеет ли Гремлин выстрелить первее, чем меня ударит
мясорубка? А может выстрелом он меня только ранит, и тогда на резкий
звук сюда кинется еж, который без сомнения проткнет сначала меня, а
потом и его. Если конечно этот идиот не успеет скрыться сам. От этих
дурацких обрывочных мыслей, которые бестолково мотались у меня в голове,
я не выдержал и снова зажмурился. Через секунду время снова пошло
обычным ходом, и прозвучал выстрел... ...Что, это уже все, я умер? Не
разлепляя глаз, я ощупал свою грудь, потом лоб. Никаких признаков
отравления свинцом вроде не было. Только бескрайнее ощущение собственной
тупости. Интересно почему? Наконец я открыл глаза. Первое, на что упал
мой взгляд, был морской еж, парящий примерно в полуметре от моего лица.
Как ни странно, но он был обыкновенной формы, иголки не вибрировали,
поверхность его судорожно не вздымалась, и вообще было такое ощущение,
словно он так и прибывал в спокойном состоянии все это время. Пораженный
до глубины своей души, я кое-как отвел взгляд от артефакта-аномалии и
посмотрел на насыпь. Гремлина там уже не было. Только его труп, лежащий у
ног человека в капюшоне, которого раньше я никогда не видел. - Ну и
дерьмо, - брезгливо сказал человек и толкнул ногой тело Гремлина,
которое после этого весело скатилось вниз. Как я уже сказал, на голову
незнакомца был накинут глубокий капюшон. Сам он был облачен в нечто
напоминающее серую хламиду с широкими рукавами. В бледной руке человек
держал пистолет неизвестной мне марки, из дула которого проворно
стремился вверх тоненький, извивающийся каждую секунду столбик дыма.
Похоже, именно из этого пистолета и принял свою смерть Гремлин. Вторая
рука незнакомца была устремлена в мою сторону, пальцы на ней даже не
дрожали, хотя я всегда думал, что удерживать ментальной силой
артефакт-аномалию и одновременно заставлять «рассасываться» несколько
мясорубок, очень трудно. По крайней мере, я так всего лишь предполагал.
Человек стоял ко мне полубоком, чернота в глубине капюшона пристально
глядела на меня, словно ждала чего-то. Как только последняя аномалия
отступила, я не выдержал: - Ты кто такой? - Молчи, Следопыт, - ответил
незнакомец. Голос был мрачный, подавленный, словно человек долгие годы
без остановки кричал от дикого ужаса. От него сразу стало как-то не по
себе. – Я слушаю. - Что? – я растерялся еще больше. – Что ты слушаешь? -
Дождь, - с неким удивлением в голосе сказал незнакомец. – Как давно я
не слышал подобного. Это прекрасно, не правда ли? Когда тяжелые капли
бьются о землю, создавая чудесную музыку, хочется забыть обо всем на
свете. И слушать, слушать... М-да, подумал я, только второго психа мне
сейчас не хватало. Но после его слов я на некоторое время все же
заткнулся. Потому что не трудно было догадаться, что стоит передо мной
не простой человек. Скорее всего, мутант. Дух Зоны. А может это просто
плод моей поврежденной фантазии? Галлюцинация? Человек стоял неподвижно,
только края серого капюшона тихонько колыхались на ветру. Дождь лил все
сильней, а на незнакомце не угадывалось ни одного мокрого пятнышка.
Сложилось такое впечатление, будто дождевая вода обходит его стороной.
Хотя кто знает, может это действительно было так. Кто же он такой? Не
удержавшись, я снова подал голос: - Так кто ты? И откуда знаешь, как
меня зовут? Темнота под складками капюшона вдруг вздрогнула и
повернулась ко мне. Вернее повернулась только голова незнакомца, но
показалось совсем иное. Словно сама темнота, медленно передвигаясь под
складками ткани, смотрела прямо мне в глаза. - Я сам не знаю, кто я, -
грустно ответил незнакомец. – А если бы знал, сейчас не стоял бы здесь,
посреди этого мусора. - Ты человек? – решил уточнить я. Темнота под
капюшоном сгустилась, стала настолько черной, что казалось, она леденит
душу, когда ты в нее вглядываешься. - Человек? – незнакомец коротко
хохотнул и капюшон на его голове колыхнулся, будто на ветру. – Во мне
давно не осталось ничего человеческого. Я не человек, сталкер - это
точно. Но тебе не стоит меня бояться. Тебе я ничего ни сделаю. Сегодня
Зона на твоей стороне. Это странно и одновременно удивительно. - А я и
не боюсь. - Это хорошо, Следопыт, – тихо сказал он. Хоть я и не видел
лица человека, но после его слов, будто почувствовал, как он улыбнулся. –
Зона любит таких как ты. Зона таких оберегает... Он ненадолго умолк,
потом чуть тише сказал: - До поры до времени. - Неужели? – делано
изумился я. – Так что, мне теперь плясать от радости? Вот мне
подфартило! Может быть, ты все же объяснишь мне, откуда тебе известно
мое прозвище? А то я начинаю терять терпение. Где-то неподалеку
заскулила раненная собака. Незнакомец только и всего посмотрел в ту
сторону, где скулил пес и из кустов донесся сухой хруст, а затем
предсмертный вой. Не трудно было догадаться, что сейчас сделал этот
чело… э-э-э... странный незнакомец. Муки раненной собаки наконец-то были
закончены. Чернота в глубине капюшона снова уставилась на меня, как бы
усмехаясь. - Я знаю все, что происходит внутри Периметра, - измученным
голосом произнес незнакомец. Казалось, что все слова, которые он
говорил, давались ему с большим трудом. – Я слышу все, о чем здесь
говорят, даже то, что произносят шепотом. От меня нельзя ничего скрыть,
если я того конечно не захочу. Дальше делай выводы сам. Лимит моего
времени не безграничен. - Хорошо, тогда ответь мне на последний вопрос, -
угрюмо сказал я. - Спрашивай. - Зачем ты помог мне? Человек в капюшоне
не ответил. - Зачем ты помог мне, слышишь? – надавил я. - Прости, но на
этот вопрос я, к сожалению, не могу тебе ответить, - словно через боль
проговорил он. – Ты задаешь их слишком много. От них мое сознание
расслаивается. Скажу лишь, что твое время еще не пришло. Скоро ты все
поймешь сам. Неожиданно рука незнакомца дернулась, и рядом со мной упал
его пистолет. Я осторожно покосился на него: блестящий, явно сделанный
на заказ какими-то искусными умельцами, с черной рукоятью, на которой
едва заметно поблескивал знак, чем-то напоминающий звезду и несколько
пустых кружков вокруг нее соединенных тонкими гранями. - Возьми его, -
сказал незнакомец. - Это подарок. И еще... Передай Черепу, что вернулся
тот, кого он однажды прогнал. Вернулся для того, чтобы закончить
начатое. Он поймет, не волнуйся. - Чего передать? – сразу до меня, как
всегда не дошло. - Ты меня услышал, - простецки сказал незнакомец, как
будто не захотел повторять дважды. После этого он спрыгнул с насыпи и
махнул в след рукой. Еж упал перед моими ногами и покатился вниз по
склону. В последнее мгновение я сообразил, что не удосужился узнать
имени своего странного спасителя. - Стой! – крикнул я. – Как тебя зовут?
- Удачной дороги тебе, сталкер, – донеслось издалека. А потом дождь
неожиданно закончился. Я сидел на земле, не зная о чем и думать. Что
значит, «твое время еще не пришло»? Хм... Значит, выходит, что Череп
знает этого мрачного типа, если тот попросил передать ему послание?
«Вернулся тот, кого Череп однажды прогнал, чтобы закончить начатое»,
интересно, чтобы это могло означать? И что я, к черту, должен буду
понять? Бред! Такого не может быть. Духи Зоны не показываются сталкерам
на глаза, а тем более не помогают вот так просто. Но на глюк этот
человек в капюшоне не был похож однозначно, да и аномалии с ежом мне
вряд ли померещились. Так значит я не свихнулся! Или... Ох, Черный
Сталкер не дай мне сойти ума. Впрочем, единственной зацепкой ко всему
этому был пистолет. Хорошая вещица, между прочим. Как приеду на базу
надо будет разузнать о нем у Черепа побольше. Глядишь, и все станет на
свои места. Но одно для себя я решил точно: после таких похождений,
точно уйду в запой на целую неделю. И пусть мне хоть что-нибудь скажут.
Пристрелю на месте! Через несколько минут я уже тихонько брел вдоль
дороги, еле перебирая измученными ногами. Как не странно, но ни одной
аномалии мне пока не попадалось, словно и не было их здесь вовсе.
Автомат мертвого Гремлина небрежно болтался у меня на плече. Патронов к
нему было достаточно, поэтому я не боялся, что если по-пути встречу
очередную тварь мне придется снова отбиваться от нее ножом, который я,
между прочим, тоже позаимствовал у трупа Гремлина, вместо своего
потерянного. Через какое-то время мое внимание отвлек громкий звук
мотора. Я оглянулся. Из-за холма вырулил армейский джип, на водительском
сидение которого расположился и лихо крутил баранку Лохматый, как
всегда лохматый. Он притормозил рядом со мной и через приоткрытое
боковое стекло, улыбнулся давно нечищеными зубами, весело сказал: -
Залезай, чучело! Я лениво открыл заднюю дверцу и залез в теплый салон
машины. - Где ж ты раньше был, братишка? – спросил я. Но на самом деле
мне было совершенно плевать, где он действительно шатался. Сейчас я
хотел только спать, поэтому я сразу и отключился. А что насчет
Лохматого... Ему я морду и потом набить успею. Взревев механическими
внутренностями, машина тронулась, и мы покатили в сторону Ростка, где
располагалась база нашего клана. И всю дорогу я спал, как убитый, потому
что твердо осознавал, что все плохое уже давно позади.
|
