ПАНАЦЕЯ. Автор - Сергей Куликов aka Zlobniy_jeebs
"Неделя, не
больше+" -- слова врача звучали как приговор. Неделя жизни. Неделя жизни
вашего ребенка. Вашего, не соседского или несчастного из вечерних
новостей. Вашего. Мой сын умирал в больнице не прожив на этом свете и
пяти лет. Его мать умерла при родах+ Боже! За что?! За что ты так
наказал меня?! За что?! Я пытался обратиться к Господу как можно громче,
что бы заглушить ответ. Я знал что мои грехи вернутся ко мне, но больше
этого я боялся, что за них мне придется заплатить слишком высокую цену.
Жена умерла, ребенок умирает, две жизни уходят в историю - ужасная,
трагичная история для одной души, обыденная история для этой больницы.
--Неужели ничего нельзя сделать? - мой голос дрожал. - Скажите, ведь что-то еще можно сделать.
--Ничего, извините. - мне на миг показалось, что доктор даже пожалел меня, когда я мешком опустился на стул.
-- Если дело в деньгах - назовите сумму, я достану любые лекарства,
только прошу вас скажите что еще хоть что-то можно сделать! я попытался
закричать, но голос сорвался каким-то тонким петушиным фальцетом. Я
встал, но уйти не мог, просто не мог. Должно же хоть что-то помочь.
Доктор снял очки, протер стекла и пристально посмотрел на меня.
-- Поймите же, наконец, я не хочу давать вам надежды. Не хочу и не
буду. Надежда - могучее лекарство, жаль только быстро проходит. Поймите и
примите все как есть - наука тут бессильна, процессы необратимы! Все!
Баста! - он слегка прихлопнул ладонью по столу. - Белокровие - это не
грипп, у него это болезнь явно заложена в генах! Да кто его знает, с
нашей экологией все, что угодно можно ожидать. Я понимаю ваше горе, но в
этом боксе еще четырнадцать таких же живых и маленьких, но смертельно
больных детей.
Он говорил ровным, поставленным голосом, как будто
говорил эти слова по сто раз на дню. Все, уходите! Я знаю - вы сделали
все что могли, ребенка можно будет забрать послезавтра, я думаю, что ему
будет лучше дома+
"+ умереть" -- он не договорил, но я понял, я
все понял. Прямо в этот миг я возненавидел его, возненавидел так сильно,
как только мог.
-- Вы ничего не знаете, -- процедил я сквозь
зубы.- Вам никогда не понять меня, мой сын умирает, а вы говорите "
понимаю"?? Да нихера ты не понимаешь!!! - казалось, мой крик оглушил
его, но он надел очки и посмотрел сквозь меня.
-- Моя дочь умерла полтора месяца назад+ Не думайте, что радиация убивает лишь вашего ребенка.
Он замолчал, и непроницаемая тишина повисла в кабинете.
-- Но+ но почему? - я хотел что-нибудь сказать, но он перебил меня.
-- Она работала преподавателем в одном из наших университетов,
преподавала - не поверите "Защиту населения" -- постоянно бывала в Зоне,
один раз она и сына взяла с собой. - На мгновение он замолчал, в его
глазах читалась горькая усмешка. - Когда они вернулись, Ваня заболел. Я
помню, как она рыдала и просила спасти сына, хотя, как и я знала, что он
обречен. А потом она исчезла. Просто так, вот сидела у кровати сына,
рассматривала эти треклятые фотографии этой чертовой зоны! И нет,
пропала! - он истерически засмеялся и развел руками. А через два дня ее
расстреляли военные при попытке проникнуть в+ Как вы думаете куда?! -
его голос зазвенел.- Правильно! В Зону отчуждения! Пропуска университет
то не дал. Она шла за этим.
Он достал из первой полки стола цветную
фотографию и бросил ее мне. На фото был мальчишка лет пяти - шести с
чем-то круглой формы и красного цвета в руках, это нечто было размером
сантиметров пятнадцать в диаметре с шероховатой, как наждак
поверхностью.
-- Это артефакт "Огненный шар", он же " Панацея", он
же " красный наждак",- продолжал доктор.- Довольно распространен там.
При тесном контакте с телом человека более полутора часов, приводит к
некоторому изменению строения крови, в результате чего человек
приобретает иммунитет к лучевой болезни, лейкемии, циррозу и еще стопке
различных болезней. Вот такая отличная вещь + которая отняла у меня
внука и дочь. Она же с сыном полезла фотографировать эту дрянь!
Он
так сильно ударил по столу, что тот жалобно затрещал. Всего на мгновение
ненависть овладела им, через секунду черты его лица смягчились и он с
отцовской нежностью сказал:
-- Она не знала, что этот артефакт
образуется рядом с очагами с сильным радиационным фоном. Ее доза была
слабее, но не намного, просто она в автобусе при возвращении держала его
на коленях, а на ребенка его энергии не хватило.
Мне казалось все это сказкой, никто не верил в эту чушь с артефактами. Бред, этого не может быть!
--Вы же врач, и мне рассказываете сказку об артефактах, да если бы они и
вправду существовали, почему тут дети умирают? Почему о них никто не
знает? Да во всех газетах осмеяли этого академика, что якобы первый
нашел как ее+ медузу или осьминога.
Доктор посмотрел на меня, как на ребенка трех лет:
-- Вы же взрослый мужчина, военный, а задаете глупые вопросы. Академик
этот, кстати, Перепелиха Николай Степанович, действительно нашел
образования в Зоне отчуждения. Позже назвав эти образования артефактами,
назвал первый "Медузой". Кстати он открыл немало видов, поверьте мне.-
Он качнулся на стуле, разминая затекшую спину. А насчет осмеяли, ну это
вопрос национальной безопасности. Вы представляете, что будет, если все
больные, их родственники и просто охочие до денег люди побегут в Зону?
То-то. Нет, оцепление и расстрел на месте это правильно.
-- Расстрел вашей дочери - правильно?
-- Она+ Нет+ неправильно+ Она+
Он на мгновение запнулся, потом поднял взгляд на меня и тихо, но очень твердо сказал:
-- Уходите, немедленно уходите. Вы просили сказать, что еще можно
сделать, я вам сказал, если втечение семи дней артефакт окажется здесь
ваш сын выживет, нет - умрет. Все, а теперь убирайтесь, я хочу побыть
один.
Я встал и подошел к двери. Открыв дверь я обернулся и спросил:
-- Доктор, один вопрос: почему вы это рассказали именно мне, здесь еще
четырнадцать детей и у каждого папа и мама? Или вы каждому это говорите?
Он встал из-за стола, взял одну из фотографий и подошел ко мне.
-- Вы военный.
--В отставке
--Неважно, вы в отличной форме, у вас все шансы на успех. Если вы
достанете "Панацею" то вы спасете не только свое дитя, но и других
обреченных+ у кого хватит сил дождаться. Возьмите и никому не
показывайте, никому!
Он протянул мне снимок, где артефакт был снят отдельно.
--А если я вылечу сына и просто продам его?
--Если бы я был в этом уверен, я не сказал бы вам и слова, - он
поправил съехавшие очки.- Ктому же КГБ не даст вам этого сделать, вас
просто убьют.
Я закрыл дверь и положил фотографию в карман
пиджака. Часы на стене показывали половину первого. Уже наступило
завтра. Я бегом вскочил на лестницу, поднялся на третий этаж и подошел к
палате 328. За стеклянной дверью лежал мой сын, он мирно спал улыбаясь
во сне. он выглядел таким здоровеньким, но я знал что проклятая мразь
пожирает его изнутри. Я сделаю это! достану панацею, медузу и прочий
бред, достану хвост мастодонта, если понадобиться, но я спасу его.
Иначе, зачем жить. У меня есть неделя. Надо действовать. Действовать!
Приехав, домой я начал собирать походку. Деньги, одежда, какая-никакая
еда. Надо подумать, наобум ничего не выйдет. Я сел в кресло и+и сон
все-таки свалил меня.
Продрав глаза я посмотрел, на часы - двадцать
минут одиннадцатого. Черррт! Я вскочил и начал переодеваться, гигиена
подождет. Что одеть? Полевую? А как к кордону приехать в ней, так хоть
за местного сойду. Да, местный в джинсах и кедах, весело. Короче
гражданка. Нет, боевое охранение пристрелит, и фамилии не спросит. Что
придумать. Короче нечего думать до санитарной зоны гражданка, после -
полевая. Нет. Не то.
Поступаю как дилетант, я недооцениваю
сложность поставленной задачи. Так все сначала. Как учили. Усевшись за
стол, я достал лист бумаги и карандаш. План, мне нужен план.
Первое
- учитывай худший вариант. Меня повязали еще на подъездах к кордону.
Что тогда? Обшманали и оппа - полный рюкзачок с набором джентльмена. И
что сказать? Инжинер-асенезатор к теще еду? Нет, необходима легенда.
Решение, летавшее где-то рядом ко мне пришло. Я включил компьютер,
проверил принтер, достал справочник телефонов и атлас дорог Беларуси.
Когда я уснул, было без трех минут полночь. Все было готово. Только бы сработало.
Под ногами предательски заскрипел щебень. Я замер и прислушался. Тихо.
-- Берест, что там? - Клин прищурился, всматриваясь в темноту.
-- Тихо, чтоб тебя. - Шепотом приказал я.
Как я не любил эти общественные здания, в жилой многоэтажке и то проще.
А здесь попробуй определи, что там, в конце этого длинного коридора,
туалет и крысы или кладовая и автоматчик.
-- Уже полчаса как тихо,
не люблю я тишину. - Клин перезарядил РПК. На всякий пожарный.- Когда
стреляют, и то спокойней, знаешь откуда пулю ждать.
-- Типун тебе на язык. Все, помалу вперед.
Я взял левую сторону, Клин правую. Один пролет. Пусто. Второй пролет.
Пусто. Может и нет здесь никого. Конец коридора. Две комнаты, справа и
слева. Я стволом автомата указал на комнату слева. Клин тихо, как кошка,
перебрался на левую сторону и прижался к стене. Он пригнулся и осмотрел
правый сектор. Взмахнул рукой - чисто. Я сделал два шага вперед, пальцы
впились в цевье так, что костяшки побелели. Только спокойно, без
нервов. Через пару минут третий этаж будет зачищен. Клин кивнул головой,
и я ворвался в комнату, благо дверь давно сняли мародеры. Никого. Стол,
разбитые стулья, в углу металлический шкаф с давно выбитыми стеклами. В
этой поликлинике когда-то люди в белых халатах спасали жизнь, сейчас
тут люди в камуфляже отнимают ее. Кажется, это называют иронией судьбы.
Я окинул взглядом кабинет еще раз и обернулся. Клин уже сидел в
полуприсяди и держал последнюю комнату на прицеле. Черт как назло
предбанник. И дверь цела. А вот это уже странно - может растяжка? Клин
левой рукой указал назад и мы отошли.
-- Я что-то слышал, - и тени сомнения не было в его голосе, если он уверен - так оно и есть.
Неожиданно затрещал зуммер рации:
-- Второе звено на приеме, - как можно тише сказал я.
-- Берест, звено три на крыше Дома быта, жду указаний. - прошипел наушник.
-- Звено три, стрелка на правый сектор. Мне нужен обзор третьего этажа, правый угол здания.
Через несколько секунд рация опять ожила.
-- Звено два, я красный три. Угол здания, третий этаж, крайняя правая
комната - ограничен обзор. Правая сторона чистая, но слева там что-то
типа шторы. Остальной этаж - движения нет.
Черт, что за невезуха, и ни одной гранаты.
--Звено три, красный три - придержи огонь, мы входим, отбой.
Также медленно и тихо мы проделали обратный путь. Я еще раз осмотрел
предбанник и дверь. Ничего. Я подал знак, и Клин взялся за дверную
ручку. Еще секунда. По его лбу пробежала струйка пота. Еще секунда. Я
кивнул, и Клин одним рывком распахнул дверь. Еще секунда. Я рванул
вперед. Слева стена, спереди какие-то матрацы -- чисто, справа+ человек.
Рывок назад! Я дал длинную очередь. Снеся дверной косяк, я упал на пол и
Клин резанул вход в комнату. На всякий пожарный.
-- Что там? -- прокричал он.
-- Не знаю, там кто-то есть.
Он зло оскалился:
-- Чтоб еще раз без гранаты+ -- он перепрыгнул меня и взял на прицел правую сторону. Еще секунда. Он опустил пулемет.
-- Берест+ поднимайся, - он сел на кучу полусоженных матрацев и снял каску. - Это пленный.
Я поднялся и вошел в комнату. Что-то оборвалось у меня внутри: В углу в
остатках шторы лежал молоденький солдатик, лет восемнадцать. Наш. Из
ран на его груди текла густая темная кровь. Руки и ноги его были связан
куском шнура, явно от какого-то электроприбора. Рот залеплен липкой
лентой.
-- Берест, ты что? У него даже оружия не было.
Клин
посмотрел под ноги, к нам текла тонкая струйка крови. Он подскочил к
окну и рывком сорвал штору и бросил ее на пол. Я подошел к убитому и
снял скотч со рта, из которого тут же потекла струя густой бурой крови.
Я присел и стер пот со лба:
-- Все Костя, отвоевался я.
Клин посмотрел на меня, потом на этого несчастного.
-- Ты что умом тронулся? Мало ли что на войне бывает! Пусть за это отвечает кто эту мясорубку начал.
--Нет, - Я покачал головой.- Все.
Клин подошел ко мне, присел и положил руку мне на плечо.
--Берест, молчи, и никто не узнает, я ничего не видел, я вообще в
другую сторону смотрел. Снайпер с этого расстояния тоже ничего не видел.
Никто ничего не видел.
Я посмотрел на убитого мальчишку, его карие глаза смотрели куда-то вдаль.
-- Нет, Костик, я видел.
Автобус неимоверно трясло. Некогда отличная дорога была разбита. Я
потянулся, и затекшая спина получила хоть какое-то облегчение. Шесть
часов дороги дают о себе знать. До Мозыря я добрался без приключений,
немного торга и билет на суточный автобус "Мозырь - КПП "Хойники" у меня
в кармане. Оставалось пройти самую опасную часть пути - санитарную
зону.
После второго взрыва власти расширили Зону еще на шесть
километров во все стороны, назвав образовавшееся пространство Санитарной
зоной. Считалось, что она предназначена для отлова различной живности
идущей из Зоны. Якобы животные настолько расплодились, что с этим надо
что-то делать, а то дикие кабаны да лоси вот-вот уже в Мозыре, а то и в
Гомеле по улицам ходить начнут. На самом деле эта буферная территория,
разделяющая Зону и весь остальной мир, служила для отлова, и, если
понадобиться, отстрела особо любопытных. Вообще власти с завидной
частотой снабжали население байками а-ля Ух ты! Да тут же жить можно,
только пока не надо", а население делало вид, что все это так на самом
деле. Все это могло считаться забавным, если бы не чудовищно возросшая
детская смертность, патологии у новорожденных, лучевая болезнь у солдат и
десятки трупов у блокпостов.
Осложняло задачу, что на КПП будут не
только наши пограничники, но и украинские солдаты. Если что - проблем
не миновать. Ладно, на месте разберемся.
Пассажиров собралось
немного: я, еще четверо мужчин, женщина лет сорока и две старушки
непонятного возраста. Зачем эти люди едут туда, может как я спасать
сына-дочь-отца-мать, может на службу, может домой? Разные судьбы свели
нас в этот автобус, едущий прямой дорогой в рукотворный ад.
Через час, поднимая фонтаны грязи из выбоин на дороге, автобус подъехал к КПП.
-- Все, граждане, остановка "Вылезай-ка", конечная, - сказал водитель и тут же заржал собственной шутке.
Со стонами и руганью мы высыпали из автобуса на плац. Этот
контрольно-пропускной пункт был таким же, как и сотни ему подобных. Два
здания, белое и красное, дорога, шлагбаум и колючка в обе стороны до
куда хватает глаз. Ничего нового армия не изобрела. И слава Богу. Из
белого здания вышел наш пограничник, старшина. Он остановился в метрах
трех от нас и громко сказал:
-- Граждане! Прошу внимательно слушать
и запоминать: если есть те, кому особенно повезло проживать в
Санитарной Зоне - те идут первые.
Две старушки, как всегда молча,
подобрав узелки, отделились от нас. В молодости они пережили голодные
годы войны, чтобы на закате жизни как собака бегать за двадцать
километров с паспортом в магазин.
-- Почему повезло? - Продолжал старшина. - А им можно ночью по нужде без свечки, и так светятся. Гы!
--Юморист, что б тебя. - выругался мужик, что стоял рядом со мной.
-- Те, кому еще больше повезло, и они работают в Зоне отчуждения - те
идут вторыми. Сначала работаешь, чтобы рубль зашибить, а потом рубли
тратишь, чтобы еще день прожить. Ха.
-- Смешно ему, а сам, небось,
хрен с яйцами в свинец заворачивает.- Сказал тот же мужик, подбирая
сумки, остальные мужчины потянулись за ним.
На плацу остались стоять я и женщина. Старшина посмотрел сначала на меня, потом на женщину. Неужели у него шутки закончились?
-- Кто на опознание тел, в красное здание. Как то глухо сказал старшина.
Я посмотрел на женщину, по ее уже начинающему увядать лицу заструились
слезы. Однако она взяла себя в руки и твердым шагом направилась к
красному зданию.
Остался я один. Благо я знаю, как с таким народом
разговаривать. Я поправил помявшийся китель и быстрым и уверенным шагом
подошел к нему почти в плотную. Он удивленно посмотрел сначала на мои
шевроны, затем на погоны и закончил осмотр на походной сумке.
-- Много шутишь старшина, -- сказал я ему протягивая документы.
-- Стараюсь, товарищ старший лейтенант, -- он внимательно посмотрел на
командировочный лист. - Наконец-то четкий текст хоть прочитать что-то
можно.
"Еще бы, принтер за четыреста долларов как никак." -- подумал я.
Старшина осмотрел, путевой лист и, не закрывая его, развернул офицерское удостоверение.
"Умный гад, где вас только таких умных берут"-- промелькнуло у меня в голове.
--Берестенко Николай Иванович, -- четко, с расстановкой прочитал он. -
Старший лейтенант спецназа ВС РБ, 4-ая отдельная бригада. И что вам
понадобилось на территории Украины?
Его взгляд подсказывал мне, что он далеко не такой простак каким себя показывает.
-- Программа специального обучения. Следую в расположение 2ой специальной роты химической защиты Украины, там же написано.
-- А какое отношение наш спецназ имеет к их химвойскам? - удивился он.
Я попытался построить у себя на лице гримасу полнейшего безразличия.
--Слушай, старшина, -- я пристально посмотрел на него. - Тебе какое дело? Родина сказала "надо!", я ответил "есть!".
Наш разговор прервал шум из красного здания, оттуда на крыльцо солдат
вывел ту самую женщину, она громко и сильно рыдала. Так рыдает мать,
увидев мертвого ребенка.
-- О, еще одна сынулю нашла! - оскалился старшина.
--А тебе это все нравится. Да, старшина? - не выдержал я.
Его улыбка моментально пропала, он посмотрел на меня с нескрываемой ненавистью.
--Да пошел ты! Ты и твоя Родина и твой сраный почетный долг! - прорычал он. - Посмотрим на тебя, когда ты тут годик посидишь.
Он бросил мне документы и зашагал прочь. Не дойдя до бытовки пару шагов он обернулся и крикнул:
-- Иди к хохлам, они довезут!
Он так сильно хлопнул дверью, что удивительно как она с петель не слетела.
Начинаются проблемы. Ладно, пробьемся. Я подошел к шлагбауму, где стояли подпирая стены украинские солдаты.
-- Парни, где мне офицера вашего найти? - твердо спросил я.
-- Там же где и вашего, - со скучающим видом ответил мне рядовой, чем
то похожий на Ленина в молодости. - Оба с утра "в дровах".
Отлично! Одной проблемой меньше.
-- Хлопцы, мне бы за кордон надо. я прямо в глаза посмотрел этому рядовому. - Наш пограничник меня проверил. Все в порядке.
Паренек потянулся и, повернув голову, прокричал:
-- Витек, иди сюда!
Из стоявшего рядом "Урала" вылез паренек с пустыми погонами и, явно, с такими же пустыми карманами. То, что надо.
--Чего тебе? - подбежав к нам, спросил он.
-- Вот офицеру доблестных вооруженных сил Беларуси надо за кордон попасть, подсобишь?
-- А куда вам? - спросил он и смешно шмыгнул носом.
Я протянул командировочный лист.
-- В двойку, хм. Два часа езды, а потом обратно. Подумать надо.
"Все, дело сделано" - подумал я и сказал:
-- Скажи, солдат, тебе деньги надо?
В окно я старался не смотреть, если бы я был художник я бы написал тут
картину "Безнадежность". Покосившиеся избы сменялись грудами
металлического хлама, покореженная техника тонула в бурьяне. Все здесь -
деревья, листья на них, собаки без шерсти, не спящие днем филины
сидящие на телеграфных столбах, сантиметровые в ширину иголки сосен,
трава, вода, почва, воздух - хранили память о человеческом эгоизме и
беспечности.
Мы ехали уже час. Не знаю, что меня доставало больше - разбитая дорога или чрезвычайно говорливый водитель.
-- Нет, вы ничего не думайте, -- солдатик покосился на меня. Мне просто
деньги очень нужны. У мамки кроме меня еще трое, а на фабрике много не
заработаешь.
-- Да не бойся ты так, -- успокоил я его. Начальству я ничего не скажу.
Он немного скривился:
-- Да мне не начальство, деды отберут.
Я тяжело вздохнул, вот, ведь, правда - человеческие пороки не имею национальности.
Я, как бы случайно, обернулся и посмотрел через смотровое окно в кузов.
Обычный военный груз: коробки с патронами, гранаты, выстрелы для
гранатометов. Обычный военный груз, вот только - здесь что, война идет?
Мы проехали небольшое озерцо, и приближались к разбитой деревеньке.
-- Небоись, товарищ лейтенант! - Усмехнулся солдатик, угадав мое
беспокойство, и поддал газу. - Тут стреляют иногда, но мы на скорости
пройдем.
Я посмотрел вперед - узкая улица, вдоль которой стояли
покосившиеся домишки. Что то кольнуло меня внутри. Я достал из кобуры ПМ
и снял с предохранителя.
-- Товарищ лейтенант, вы чего? - паренек испугано захлопал глазами.
-- Ты не спрашивай, а сбрось-ка скорость, и автомат достань из-под
задницы и положи на колени, воин, мать твою. - спокойно сказал я. - Если
бы я хотел устроить засаду, я бы сделал это здесь.
У парня как камень с души упал:
-- Да вы успокойтесь, сколько езжу здесь, всегда тихо. Я лучше газку поддам - мигом долетим.
Но я его уже не слушал, я только смотрел вперед. Мы проехали половину
деревни, и я немного успокоился. Я еще раз огляделся, бурьян и больше
ничего. В этот момент я не заметил, как на дороге резко натянулась
шипованая полоса. Водитель только охнул, когда машину резко повело
вправо, прямо в остаток бетонного столба.
Должно быть я был без
сознания совсем немного, я очнулся оттого, что кто-то грубо выволок
меня из машины и бросил на землю. Неожиданный удар ногой под дых меня
окончательно привел в чувство. Я сел и осмотрелся.
Нападавших было
четверо. Один из них выволок из машины водилу и одним пинком под зад
усадил рядом со мной. Четкие движения, ни единого звука. Все ясно - не
голодные срочники и не простые бандиты. Всю картину завершали их
"городской" темно-серый камуфляж и совсем не дешевые западные стволы.
Откуда такая роскошь?
Окончив осмотр грузовика, и убедившись, что в
машине было только двое, они подошли к нам. Встав вокруг нас, они
построились в цепь, никакой толпы. Умные, гады. Некоторое время они
стояли и просто смотрели на нас. Никаких открытых лиц: либо респиратор,
либо маска. Да кто же вы такие?
-- Чета не пойму я нихера, -- один
что стоял в центре подал голос. - Водила хохлянский, а шакал, судя по
шевронам - бульбаш. Прист, че за хрень?
-- Меньше слов, а больше дела. Обыщите их. - Тот, кого назвали Пристом, обладал интересным немецким акцентом.
Ну, понятно. Ни шевронов, ни погон, иностранные акценты. Наемники. Ой, попали мы, ой попали!
Двое отделились от них и быстро, не церемонясь, обыскали нас.
Заинтересовало их все, начиная от документов, заканчивая расческой для
волос. Стервятники. Краем глаза я заметил как стоящий справа наемник,
смотрел на меня не отрывая взгляда. А этому что надо?
-- Ну точно, беларусиш! - с неким восторгом сказал один из них развернув мои документы. - Кен, посмотри его сумку.
-- Так, мародерствовать потом будешь! - Прист немного качнулся и
посмотрел на мою кобуру. - Ты, тупой ублюдок, хотя бы оружие у них
забери.
Наемник по имени Кен уже вовсю рассматривал мою сумку:
-- Две радиостанции - это гуд, полевая форма - пойдет, разгрузочный
жилет - отлично. Ай, какой хороший вояка попался! Берцы! Слушай, Бриз,
классные берцы, сорок второй кажется.
Я посмотрел на наемника, что
стоял прямо передо мной, значит ты Бриз. "Прист, Кен и Бриз, а как же
зовут тебя" -- подумал я и посмотрел на бойца справа. Он также не
отрываясь смотрел на меня, он единственный не снял оружия с плеча. "Что
ты вылупился, как черт на попа?" -- недоумевал я.
Тот, что назывался Пристом, достал сигареты и закурил.
-- Я, по-моему, сказал четко - обезоружить! прорычал он.
Бриз взял автомат водителя, и достал из моей кобуры пистолет.
-- Ну ты доволен, а то плешь проешь сейчас. - он недовольно уставился на Приста.
Прист выдержал этот вызов и, направив ствол автомата в живот Бризу, сказал:
-- Если я еще раз попрошу, ты у меня не то что с радостью, с восторгом бегать будешь.
-- Да ладно-ладно, еще выстрелишь. - Бриз поднял руки.
"Да, ребята, не долг свел вас вместе и не дружба, а необходимость"-- подумал я.
-- Осмотреть груз и доложить! - Прист повернулся к безымянному наемнику. - Новичок, а ты типа самый умный? Работай.
Тот, не снимая автомата, полез в грузовик.
Водила только испуганно прижался ко мне, он постоянно ворочал головой и быстро хлопал ресницами.
-- Товарищ лейтенант, это же наемники. Черт, хана нам.
Я посмотрел на него, бедный паренек, который не разменял еще и второй
десяток. Ну что я мог ему сказать? "Подожди парень, сейчас груз снимут,
нас застрелят и дальше поедут"?
-- Сиди тихо, мы им без надобности, груз заберут и поедут себе. не знаю, поверил он в эту ложь или нет, но немного успокоился.
Наемник спрыгнул с кузова "Урала" и что-то сказал главному. Прист
выслушал его и кивнул. Тот скрылся за избой и, через минуту выгнал
оттуда "Ниву".
-- Кен, выстрелы для гранатометов, гранаты, СП-5 и СП-6 - в машину, остальное без надобности.
Кен со стоном негодования оторвался от моей сумки и полез в грузовик.
Через двадцать минут они загрузились и построились точно также, цепью
вокруг нас. То, что нас не связали, говорило, что жить нам осталось
совсем недолго.
Прист докурил очередную сигарету и, затоптав окурок, повернулся к Бризу.
--Ну, рядовой нам точно без надобности. Бриз, стреляй его.
Бриз одним движением, достал пистолет и выстрелил парню в голову. В
тишине прозвучал глухой стон, и мне на щеку брызнула нестерпимо горячая
кровь. Тело несчастного завалилось набок и забилось в агонии.
Я вскочил, и тут же получил удар прикладом в лицо.
-- Не дергайся, лейтенантик. - Сказал Прист. - Новичок, за тобой
машина, Кен и Бриз - смотри за офицером. Я отойду, по рации с боссом
покалякаю, что с ним делать.
-- Да что церимониться, я не пойму? -
Бриз вложил пистолет в кобуру и снял автомат с предохранителя. -
Дырявить его и все дела.
-- Вот потому, что вы сначала стреляете, а потом думаете, я командир группы!
Прист развернулся и направился к "ниве".
Я присел и помотал головой из стороны в сторону. Странно, но голова
соображала довольно сносно, разбитые губы болели гораздо сильней. Я
повернул голову и посмотрел на тело солдатика. Он лежал ко мне лицом,
его глаза застыли выражая лишь дикий предсмертный ужас. Из его головы
капала кровь и тут же пропадала в траве+ " Бедняга, вот и отняли тебя у
твоей мамки. Спи. Больше не будет страха. Ни дедов, ни наемников, ни
мародеров. Ничего." -- острая, почти отцовская жалость к этому мальчишке
пронзала меня. Я видел смерть много раз, в разных обличиях, но так и не
смог привыкнуть к ней. К ней невозможно привыкнуть. И мне немного
осталось.
Эта сцена, злила меня моим бессилием. Я поерзал на земле,
чтобы почувствовать, есть ли хоть какое оружие при мне. Я немного
наклонился назад и брючный ремень отозвался жесткостью. Мой верный нож у
меня никто не нашел, я сам его сделал так что бы он обладал хорошей
гибкостью. "Ну по крайней мере как баран я вам не дамся. Не связали, вам
же хуже. Безнаказанность мозги высушила, ну ничего хоть одного не убью,
так покалечу" -- мыслил я уже трезво, ни тоски, ни жалости, все потом.
Вся сложность заключалась в том, как перед стоящими почти в упор наемниками, переложить клинок из за пояса в рукав рубашки.
-- За что вы пацана, суки! - промычал я и, покачиваясь из стороны в сторону, поднялся.
-- О себе подумай, мудак! - огрызнулся Кен и одним пинком отправил меня на землю.
То, что надо. Я закинул руки назад, как бы предохраняя зад от падения, и
в этот момент переместил лезвие из-за ремня в рукав. Все, дело сделано.
-- Кен, придержи коней, -- новичок снял автомат под локоть.
Я узнал бы этот голос из сотен тысяч.
-- Клин? - вырвалось у меня.
-- Здравствуй, командир. он подошел ко мне, присел и стянул респиратор. Берест, какого хрена ты поперся сюда?
-- Это вопрос я могу задать и тебе! Клин, Клин, Клин+. Наемник.
-- Я чето не понял, вы че знаете друг друга? - подал голос Бриз.
-- Да, твою мать, какой же ты тупой, польский придурок! - Клин смерил его уничтожающим взглядом.
-- Да пошел ты, мудило!
Но Клин уже смотрел на меня. Два лучших друга. Мы не виделись почти шесть лет. И вот встретились, и сказать нечего.
-- Так ты наемник+ - я с усилием сдерживался, что бы не ударить его.
-- Ой, только не начинай, я тебя прошу! - Клин встал и отошел обратно к остальным.
Я посмотрел на него: и его я считал лучшим другом?
-- Мы с тобой когда то воевали вот с такими вот ублюдками, а теперь ты сам подался на звон монеты?
-- Да уж! Как понять тебе, такому правильному! Ты ушел к жене, домой! У
тебя Дом был. А я? Я, деддомовское отребье, кому я нужен? Ты работу
нашел, а я что умею делать, кроме как убивать, ничего! Мне было
восемнадцать, когда я отнял первую жизнь. А когда тебя турнули, я понял,
что и меня та же участь ждет. И я ушел, не дожидаясь пинка под зад.
-- Алеся умерла+ -- обрезал я. - Ты даже на похороны не приехал, наверно усиленно работал.
Он хотел еще сказать что-то, но замолчал.
-- Клин, подойди+-- попросил я.
Он подошел вплотную ко мне, я расслабил правую руку и рукоятка клинка
точно легла мне в ладонь. Я напряг все мышцы. Сейчас, через секунду. Я
посмотрел ему в глаза, нет я не смогу. Я потянул руку назад и клинок
пропал в рукаве. Клин конечно же разгадал это, но виду не подал.
--
Я тебя попрошу только об одном одолжении, если наша дружба для тебя
что-то значила, найди то, что здесь называют "Панацеей" и привези в
Минск в 4ю больницу, палата 328. У меня в нагрудном кармане фотография.
-- А зачем это тебе? - Клин потянулся и достал из моего кармана фотографию. - А это кто?
-- Это мой сын, артефакт для него.
Нас прервал голос Приста:
-- Новичок, кончай базарить, дырявь ему голову, боссу он никчему.
Клин посмотрел на меня и шепотом сказал:
-- Нет, Берест. Все будет хорошо.
Он отошел от меня и стал между Кеном и Бризом.
"Что ты делаешь? - промелькнуло у меня в голове. - Командир группы не
перекрывается, даже если я сумею убить Кена, Прист выстрелит тебе в
спину"
Клин встал немного позади Кена и снял с предохранителя. Я уже понял, что произойдет дальше, но остановить это я никак не мог.
Клин резко направил ствол автомата на Бриза и спустил курок. Очередь
разорвала наемнику голову, в это же момент я вскочил и бросился на Кена.
Тот еще не успел ничего понять, когда я по самую рукоятку загнал нож
ему в горло. Я перехватил у него автомат, и нацелился на Приста, но тот
оказался быстрее. Клин хотел бросится вправо, под "урал", когда пуля
прошила ему легкое. Вторая пуля пробила живот. Я дал короткую очередь и
Прист упал нычком, я рывком сорвал с тела еще трепыхающегося Кена
гранату и бросил к Присту. Прозвучал взрыв.
Я вскочил и бросился к Клину. Он умирал. Мне хватило одно взгляда, чтобы понять это.
-- Берест+
-- Тихо, мать твою, молчи! - Я сорвал с него аптечку, бинтом я прижал
рану на животе, из которой текла темная-темная кровь. Я вколол
обезболивающее. Все, это все, что я мог сделать. Жить моему другу
оставалось не больше двух минут.
-- Как же ты так +
-- Все
правильно+-- у него изо рта пошла кровь. - Так должно было быть+ Берест,
здесь я делал страшные вещи+очень страшные+ Это правильно+Так должно
было случится+
По моим щекам побежали слезы, до этого я плакал только на похоронах жены.
-- Костик, ты бы никак не успел. Зачем? Зачем?--Я гладил его волосы и видел как тускнеют его глаза.
На миг его глаза прояснились и он посмотрел на меня.
-- Коля, ты мой единственный друг+ Я не мог+ иначе+
Он умер. Умер мой лучший друг. Обычно в американских фильмах в таких
моментах, накачанный амбал орет что-то типа " Неееееет". Но я этого не
сделал, я знал, что даже если мой крик долетит до самых далеких звезд,
Костю не вернешь. Он умер.
Я закрыл ему глаза и побрел к машине, где-то у них должна же быть саперка.
"Нива" была безнадежно разбита взрывом. То, что осталось от Приста,
кровавыми ошметками висело на машине. Я только удивился как смертоносный
груз не сдетонировал. В "Ниве" оказалось много чего интересного:
спутниковый телефон, дозиметр, карта местности и куча оружия. Я только
диву дался, откуда? Но глянув на убитого мальчишку все становилось на
свои места. Сколько жизней было загублено за эти побрякушки, никому
неизвестно.
Паренька я решил не хоронить здесь, машину все равно
будут искать, хоть тело матери вернут. Я ножом вырезал кусок брезента с
кузова. В него я завернул тело и аккуратно положил его в кузов.
Оставалось надеется, что тело найдут до того, как его обглодают собаки.
В "Урале" за сиденьем я снял лопату и направился к телу друга. Клину
земля попалась как пух - совсем легкая и сухая. За час я выкопал
приемлемой глубины яму. Я обыскал тело Клина. В левом нагруднике я нашел
фотографию. На ней я получил свой первый приз по стрельбе, Костя чудом
уговорил меня участвовать, он один поверил в меня. Я горько улыбнулся и
положил фото обратно ему в карман. Через 20 минут я закончил. Так
воин-интернационалист Клинин Константин Евгеньевич нашел свой покой в
земле украинской, как еще один безымянный.
Надо было что-то сказать, какую-то речь, но я ничего умного не говорил, я просто сказал:
-- Прощай.
Я переоделся в полевую, вооружился 74ым водителя и направился на юг. С
собой я также прихватил некоторое снаряжение наемников, им оно уже
больше никчему.
Спустя час я был уже на приличном расстоянии от
места перестрелки. Я пересек старую разбитую дорогу, обошел от греха
еще одну заброшенную деревеньку и пошел через поле Начало темнеть, с
неба закапал моросящий дождь. Я осмотрелся вокруг в поисках хоть какой
постройки - не ночевать же в поле. Метрах в двухстах от меня были
какие-то развалины и я двинулся к ним. Я польстил этим развалинам,
назвав их постройками. Добитый покосившийся сортир и довольно сносный
железобетонный блок, из которых когда-то строили дома. Какого черта это
стояло посреди поля, для меня загадка. Однако бетонная коробка отлично
укрывала от дождя, и это меня устраивало.
Я сбегал к туалету,
оторвал от него дверь и принес на место моего ночлега. Сухой стороной
кверху я плюхнул импровизированную кровать на пол. Ладно, бывало и хуже.
Порывшись в рюкзаке я достал банку тушенки и таблетку сухого топлива.
Отломав от двери небольшой кусок доски я ножом разделил его надвое. От
одной из них я строганул пару лучинок, то что надо. Между двух дощечек я
положил таблетку и сверху поставил банку.
-Ну вот, ужин чемпионов почти готов.- тихо сказал я.
Пока грелась тушенка, у меня было время поразмыслить. Однако мысли,
хоть убей, не хотели выстраивать в ровный порядок. Ни одного ответа,
одни вопросы. Если здесь есть наемники, значит им кто-то платит. А кто
платит? Государство? Врятли, особенно если учесть, что у государство
есть абсолютно бесплатные солдаты. Мафия? Возможно, но зачем? Хотя+.
Если какой-нибудь мафиозо захочет денег срубить, то выгодней артефактов
проекта не найти. Если есть наемники, значит и еще какие-то группы есть?
А их кто спонсирует? Блин, одни вопросы.
Я рукавом снял банку и
ножом вскрыл ее, в лицо пархнул аромат мяса и приправ. Желудок заурчал,
наверное вспомнил что получал пищу много-много часов назад. Я ел без
всякого аппетита несмотря на лютый голод. День начавшийся так удачно,
заканчивался так отвратительно. Я нашел и тут же потерял друга, из-за
меня погиб мальчишка, которому еще жить и жить еще.
Мои мысли
прервал какой-то звук справа. Кто-то крался, довольно неумело впрочем. Я
прислушался, может не один, а несколько. Нет, один идет. Я тихо
подтянулся к стене и направил ствол автомата на дверной проем. Тихо,
опять шорох уже левее. Кто бы это ни был, он решил обойти коробку. Ну
что ж, и мы обойдем. Я подкрался к проему и осторожно выглянул --никого.
Крадешься, ну крадись, чтоб тебя. Я тихим шагом обошел будку. С
обратной стороны в полуприсяди крался человек. Я одним прыжком подлетел к
нему и, приставив автомат к его затылку, прорычал:
-- Бросить оружие, лечь на землю лицом вниз!
От неожиданности человек вздрогнул. Не оборачиваясь, он вытянул руки и встал на колени:
-- Сталкер, не стреляй! Я не хотел стрелять, мне просто стало интересно, кто здесь.
Я левой рукой за лямку стянул с него АКСу.
-- А этим ты мне "привет" хотел сказать?
-- Это же Зона, мужик, как без оружия, мало ли что. Он попытался
обернуться, но я автоматом повернул его голову в прежнее состояние.
-- Не оборачиваться, смотри в землю!
Тот только вздрогнул и уставился вниз.
Я сделал два шага назад:
-- Поднимайся, только медленно!
Он встал во весь рост, но голову прижимал к плечам. Ну и воин, е мае.
-- Обернись! - приказал я, впрочем, уже без злобы.
-- Пожалуйста, не убивайте. - тихо попросил он оборачиваясь.
На вид ему было лет восемнадцать, не больше, на лице даже пушок еще не сошел.
-- Сколько тебе лет, воин? - я специально сказал это серьезным тоном.
-- Двадцать один! - сказал он с некоторым вызовом, показалось, что после этих слов он стал сантиметров на десять выше.
-- Значит семнадцать, -- обрезал я. - Пошли, бэтмен, тушенка еще теплая.
Я смотрел на этого мальчишку, как он сопя и урча жевал тушенку, смешно
надувая щеки. Совсем мальчишка, наверно младше того солдатика, что погиб
сегодня. Он жевал, скреб ножом по дну банки, потом резко остановился и
виновато посмотрел на меня.
-- Извините, я все съел+-- он немного отстранился и опустил глаза.
Он сел ко мне боком и съежился.. Боже! Как забитая собака. За что тебя бить, за банку тушенки?
Я порылся в мешке, достал еще одну банку и бросил ему на колени.
-- Не ешь так быстро, понос замучает.
Его лицо расплылось в широкой улыбке.
-- Так это+ Я гвозди переварю, если захочу.
Он проворно вскрыл банку и принялся за содержимое.
-- Кушать на халяву вредно, быстро привыкаешь, поэтому я потребую от
тебя кое-что взамен. Деньги мне без надобности, да у тебя их и нет, но
информация возможно. Поэтому ответишь мне на пару вопросов, но если
туфту задумаешь гнать+
Он испугано глянул на меня:
-- Вы спрашивайте, если знаю - отвечу.
Я улыбнулся:
-- Вот и хорошо. И так, как звать то тебя?
-- Вася Беркут. Но тут меня все зовут просто - Беркут.
-- Беркут говоришь, хорошая фамилия. - сказал я сдерживая улыбку.
-- Это не фамилия, это кличка.
-- А я так и понял, что все зовут тебя Васей, а ты зовешь себя Беркутом.
Он покраснел, как гимназист в борделе.
-- Так сколько тебе лет, Василий?
-- Семнадцать+-- сказал он и зарделся как майская роза.
Я тяжело вздохнул - ну и что с ним делать?
-- Так, Вася, как давно ты здесь?
-- Уже почти полгода+ честно.
-- Верю, верю. Скажи, кто здесь носит форму серого цвета? Не салаги, сразу видно, отлично вооружены, кто это?
-- Наемники! - скривился он. - Где они пройдут, одни трупы остаются.
Так, вроде правильно я мыслил.
-- Если это наемники, кто им платит?
-- Этого никто не знает, кто говорит, что военные, некоторые, что мафия, хотя бандюг здесь хватает.
--С этого момента поподробней, что за бандиты?
-- Ууу! Ублюдки! - в знак своей ненависти, он даже оторвался от
тушенки, впрочем всего на секунду. - Артефакты отберут, по морде надают,
и это если повезет.
-- А ели не повезет? - спросил я, хотя это был риторический вопрос.
-- Убьют! - сказал он, и столько неподдельного страха было в его словах.
-- Так какого черта ты полез сюда? - я покачал головой.
-- У нас в деревне Петруха год назад ушел, так говорят, что сейчас в
Америке на шестисотом ездит, а я чем хуже? Тем более, тут приключения, а
дома что? Я тут героем стану, обо мне еще все заговорят.
Я медленно, но верно закипал. Я встал и, взяв его за шиворот, как щенка, поднял:
-- Сегодня днем на моих глазах застрелили твоего ровесника, солдата.
Мой друг, которого я знал больше десяти лет, погиб спасая мне жизнь. А
теперь ответь мне, где здесь, твою мать, приключения? Да этот Петруха из
твоей деревни уже давно червей в канаве кормит, а мудозвоны, которым в
жизни чего-то не хватает, сочинили сказочку типа "из грязи в князи"!
Героем ты станешь? А кто герой вообще? Знаешь кто? Это человек, которому
повезло в живых остаться, а мудозвоны, типа как из твоей деревни, опять
сказочку сочинили "Круче меня только вареные яйца". Герои давно в земле
лежат!
Я отпустил его, и он с шумом шлепнулся на пол.
--Извините+ -- тихо прошептал он.
Я моментально остыл -- простой паренек наслушался баек о приключениях и куче денег. Кто в юности не мечтал об этом?
-- Так, Вася, а что ты тут делаешь? Куда-то ты ведь направлялся.
Он радостно улыбнулся и с восторгом проговорил:
-- О! Это мое первое настоящее дело!
-- А что в твоем понимании "настоящее"? удивился я.
-- Ну это+ где стрелять надо и так далее+
-- Опять ты за свое, -- вздохнул я. А чем ты раньше занимался?
-- Артефакты собирал, потом менял на еду и патроны. - он насупился,
видимо это период у него связывался с не очень хорошими воспоминаниями.-
Зато сейчас выменял этот автомат.
Он тоскливо посмотрел на
автомат, который я положил у себя за спиной. Я проследил его взгляд и
достал его АКСу, оттянул затвор и осмотрел его.
-- И сколько ты отдал за него?
-- Обрез, семь патронов и "медузу".
Я посмотрел на него, потом на оружие:
-- Ты когда чистил его последний раз?
-- Ну это+.
-- Понятно, никогда значит. А стрелять тебе видимо не придется?
--Это еще почему?
-- А патроны где твои? Тут только холостые.
Я достал шомпол, снял ствольную коробку и подал ему.
-- Оторви кусок тряпки, почистишь оружие, я покажу как.
Он только головой кивнул.
Пока я на практике объяснял ему как собирать и разбирать автомат Калашникова, я не забывал и о информации о Зоне.
-- А что за группировки есть тут, кроме наемников и бандитов?
-- Ну, естественно, военные, те же бандиты, хотя иногда отпускают. он покосился на мой шеврон.
-- Не бойся, я бывший. - успокоил я его.
Он опустил глаза и через секунду опять чистил ствольную коробку.
-- Еще есть "Долг", "Свобода", просто одиночки. продолжал он. -
"Долг"-- теже вояки, у них даже устав есть, "Свобода" -- ну это, они
против Долга вобщем.
-- Ага, а ты значит одиночка? - смекнул я.
-- Ну вобщем-то, да. Но меня обещали взять в одну группу, это и есть
мое настоящее дело: если выполню, то меня возьмут к себе. У нас
назревает новая группа, мы еще заявим о себе.
-- И как будет называться она? - я иронически улыбнулся. - "Суровая расправа"?
-- "Честь" -- он это сказал таким тоном, что видимо я должен был просто обделаться.
-- Мда, и цели у вас есть?
-- Конечно! Почему на большой земле люди умирают, а тут все лекарства
под ногами валяются, только поищи. Даже "Свобода" продает артефакты,
хотя кричат, что Зона должна быть открыта для всех. Вот, а мы будем
даром отдавать+
-- +. И наступит светлое будущее, всем по желанию и
по бублику! - закончил я за него. - Понятно! Рейнджеры, мать вашу!
Робин Гуды, хреновы!
-- Зря вы так+ -- он обижено опустил голову.
-- Не обижайся, -- сказал я примирительным тоном. - Пойми, просто с
какими бы благородными целями ты не действовал, все окажется замешанным
на деньгах. Если даже у вас появится спонсор, вы оспорите прибыль других
группировок, и вас просто перебьют, как зайцев. Хотя, вы лучше
объединитесь, вот это название будет: "Долг.Честь.Свобода".
Он наконец понял, что я подшучиваю над ним и обиженно насупился.
-- Если вы такой правильный, зачем вы здесь?
Улыбка сразу пропала с моего лица, он понял, что сказал что-то не то, и сразу опустил глаза.
--Извините+
-- Ладно, Вася, -- сказал я. - И что за дело у тебя такое суперважное?
-- Мне надо принести "Кристалл", это довольно редкий артефакт. Он есть рядом со стоянкой бандитов, там всего четыре человека.
-- Ты убивал, когда-нибудь? - я посмотрел ему прямо в глаза.
-- Нет+ но я смогу! - он с решимостью посмотрел на меня.
Я покачал головой:
-- Вася, Вася+ Отнять человеческую жизнь не трудно+ трудно жить потом с этим.
-- Бандиты убивают и спят спокойно, -- он махнул рукой назад, явно в направлении бандитов.
-- Я говорю про людей, а ты говоришь про нелюдей. Нет, Вася, я тебя
встретил, и пока я с тобой ты один на четверых не полезешь.
-- Вы мне поможете? - он с надеждой посмотрел на меня.
-- Нет, я не супермен, и не Рембо, я здесь за этим.
Я протянул ему фото с артефактом.
-- Так вам "наждак" надо, вы его можете выменять на свой автомат у
барыги. Идите на юг, через километра три будет деревенька. Там одиночки
сидят, у них сменяете. Только шеврон снимите.
-- Вот ты со мной и пойдешь. сказал я. - И никаких "но". Хватит смертей на моей совести. Все Вася, отбой. С утра выдвигаемся.
Я уложил его на настил возле стены, сам уселся на мешок возле дверного проема.
-- Скажите, а как вас зовут?
-- Коля, зови меня Колей.
--Скажите, Коля, а вы воевали?
--Воевал+ воевал. - ответил я.
-- Вот и я пойду в армию, стану мужчиной+
--+героем! закончил я. - Вася, на войне нет героев. Ты здесь полгода, и
еще жив, значит ты герой, потому что я тут сутки и мне до усрачки
страшно.
-- Что, правда?
--Правда, правда+-- сказал я и улыбнулся.
Он уснул почти мгновенно, а я оперся на стену, и прикрыл глаза. Скоро
полночь, надеюсь завтрашний день хотя бы начнется лучше, чем
заканчивается этот.
Так я никогда не ошибался!
Проснувшись, я увидел, что место Васи пустует. Я вскочил на ноги.
Оружие, патроны - все при мне. Вася ушел прихватив свой автомат. Все
патроны были на месте. Вот дурак!
Явно на север пошел.
Я
тщательно уничтожил все следы нашего пребывания и рванул на север, через
лес. Бежал я так быстро, насколько позволяло снаряжение. Через пару
минут такого бега, я сбросил рюкзак - потом вернусь. Так налегке я бежал
минут десять, когда услышал выстрелы. Сколько было силы, я рванул
вперед проламывая путь через сухостой. Показался просвет, лес
заканчивался.
Я подбежал к границе леса и достал бинокль. После
леса шло поле, вдали виднелась деревенька. Прямо через поле шли люди. Я
посмотрел в бинокль. Посреди поля лежало тело, от которого мирно шли по
направлению к деревне четыре человека. Я бросился к телу.
Васю
расстреляли в упор, ему всю грудную клетку разворотило. Я опустился на
колени и прикрыл ему глаза. Зачем, зачем? Неужели членство в какой-то
группировке стоит жизни? --Какая сволочь вот так спокойно убивает
ребенка? - простонал я, и мой взгляд невольно упал на удаляющуюся
колонку людей. Ну, суки, вы за это ответите.
Я бросился им вдогонку, то что шли они в развалочку, говорило, что ни погони, ни зверья они не ждут.
Я подбежал к ним на расстояние метров семьдесят, никто из них не
обернулся. Я сбавил шаг и подождал пока они подойдут к деревне. Трое
вошли в первую избу, один остался на часах.
Оббежав деревню справа,
я подошел к избе вплотную. Я снял с предохранителя. Прижавшись к стене,
я направился ко входу в избу. Хорошо стена глухая, окон нет,
пригибаться не надо. Бандит (а это был именно бандит, сомневаться не
приходилось, одна рожа чего стоила) закурил и тупо смотрел вперед. Я
тихо достал нож из ножен и прижался к стене. Подождав пока он докурит, в
момент когда он выбрасывал окурок, я подскочил к нему, заткнул рот
ладонью и воткнул нож под селезенку. Он взвыл от боли, я повернул нож и
бандит обмяк мешком. Я беззвучно положил тело.
-- Митяй, че там у тебя? - послышался из-за двери приближающийся голос.
Я передвинулся на левую сторону. Когда дверь открылась и в проеме
показалась бритая башка бандита, я повернулся к двери и всадил нож ему в
горло. Он громко захрипел, оседая на пол. Слева в комнате оставшиеся
два бандита вскочили на ноги, однако один тут же упал, скошенный моей
очередью.
-- На пол, падла! - закричал я оставшемуся в живых бандиту. - На пол!
Тот явно не соображая, что вообще происходит, быстро лег на пол лицом вниз.
-- Брателло, не стреляй, бери все, что надо: артефакты, оружие, деньги. Не убивай, брат.
-- У таких как ты нет братьев, волчье! Но если правду скажешь, отпущу - даю слово.
-- Спрашивай, скажу все, мля буду!
Я приставил ствол к его горлу.
-- Вы только что на поле завалили паренька, за что?
Он попытался встать, однако пинок берцем по зубам лишил его желания сделать это.
-- Это не я, это Митяй! Этот пацанчик упертый попался, артефакт
отдавать не хотел, типа он ему дороже жизни, а этому артефакту цена -
копейка. Отдал бы+
-- Заткнись, дерьмо! - прорычал я. - И за это убивать надо? Где артефакт?
-- Там! - он указал на свой вещь-мешок.
Я, не сводя автомата с бандита, подошел к мешку.
"Вася, что это за "Кристалл", за который ты решил отдать самое дорогое --жизнь?"-- подумал я и развязал мешок.
К моим ногам выкатился "огненный шар", он же "Панацея", он же "наждак".
Вася шел за этим, что бы доказать мне, а заодно и себе, что он
настоящий мужчина, настоящий герой.
Я повернулся к бандиту.
-- Я обещал тебя не убивать, -- я прострелил ему голову. - Я солгал, прости.
Я сел на пол и смотрел на скачущий красный мячик. Это была моя цель, то, зачем я приехал сюда.
Я похоронил Васю на краю деревни. Его АКСу, из которого он ни разу не
выстрелил, я положил рядом с его телом. Оружие воина следует хоронить
рядом с воином. Так умер еще один мужчина, так и не поняв, как стал
героем. Хотя бы для меня.
Я двинулся назад, там вдалеке моя
Родина, мой родной город. Я отвезу этот артефакт туда, в 4ю больницу.
Этот странный доктор вылечит моего сына. Так будет. Ведь когда-нибудь
сказки должны сбываться. Верно?
|
