Да, он знал Владимира Максимовича достаточно хорошо благодаря службе в армии, ибо был его непосредственным подчиненным. Будучи заядлым охотником, Владимир Максимович ценил снайперские способности Сиднева и с удовольствием брал его на совместную охоту в Тайгу. Тогда Дима не подозревал, какую участь для молодого снайпера готовит хитрый генерал. Что все мы пешки в чьей–то игре Дима понял после того памятного дня в Чеченской республике, когда в стычке с конвоем до зубов вооруженных наёмников, обнаруживших каким–то образом его позицию, погиб лучший друг и напарник Саша, а сам он получил тяжелое ранение.
Вспомнились врезавшиеся в память эпизоды после боя, когда Дмитрий Сиднев то выныривал из беспамятства, то снова в него погружался, а та же лица своих спасателей.
***
Рядом очень громко запел соловей, отдаваясь в голове гулом колокола и сильнейшей болью. Сиднев с силой закрыл ладонями уши и закричал, в инстинктивном желании прекратить какофонию, однако ещё более усилил её...
…Очнувшись от очередного непродолжительного беспамятства, он увидел звёзды. Миллиарды звёзд устилали безоблачное небо, выстраиваясь в один из рукавов галактики — млечный путь. Как же ничтожна жизнь одного человека на фоне всех этих звёзд и как ничтожна судьба этих звёзд перед лицом человека, горящего желанием жить.
Над небом неспешно проплыла звёздочка, являющаяся не что иным как искусственным спутником земли, и скрылась за деревьями...
…Дмитрия разбудил странный гомон и спешная, смутно знакомая ему речь. Открыв глаза, он увидел стоящих над ним двух о чём–то спорящих мальчишек — первый тыкал на Сиднева пальцем и горячо жестикулировал рукой, а второй всячески возражал и постоянно повторял одну и ту же фразу. Затем они вдруг остановились на одном решении и быстро удалились...
…Кто–то легонько стал хлопать Сиднева по правой щеке и что–то спрашивать старческим голосом...
…Алюминиевая кружка стояла на табуретке, полузапотевшая, манящая к себе находящейся в ней живительной прохладной влагой. Дима потянулся левой рукой. Кружка вдруг упала на пол со страшным грохотом. Забежавшая в комнату старушка подобрала кружку, не всполаскивая, окунула в рядом стоящее ведро со свежей водой и поднесла к потрескавшимся губам Сиднева, который с жадностью выпил всю без остатка.
— Где я?
Он не узнал своего голоса, показавшийся ему каким–то чужим и неестественным. Бабка застыла и посмотрела на него с немым выражением лица, а затем громко стала кого–то звать. В ответ послышался знакомый голос старика, который выгнал её из комнаты, а сам сел подле Сиднева, внимательно его осмотрел и сказал на русском с сильным чеченским акцентом:
— Не бойся, солдат, здесь ты в безопасности. Я пастух, зови меня дедушка Ахмед.
В ауле пастуха Ахмеда Дмитрий Сиднев провёл чуть больше месяца. За это время он боролся с сам собой, успевая сходить с ума от того, что потерял левый глаз из–за чьего–то предательства, потом приходить в себя, с огромным трудом принимая факты как должное.
Когда раны Гвоздя более–менее затянулись, он от всей души поблагодарил пастуха за оказанное гостеприимство, не подозревая, что его ждёт долгий путь домой через руки военной прокуратуры, суд, приговор, поставивший на нём клеймо дезертира, и тюремное заключение, вырваться из которого помогли верные друзья. Тогда генерал Владимир Максимович был в составе военного суда и сам объявил приговор, смотря на Дмитрия с довольной насмешкой победителя.
Домом Дмитрий теперь называл Чернобыльскую Зону отчуждения.
***
— Слышь, сталкер, — властный голос Танка вытянул Сиднева из омута мучительных воспоминаний. — Называй сумму, и тихо расходимся как в море корабли.
Перед глазами ещё стояли картинки прошлого, которые Дмитрий все эти годы тщетно пытался забыть с помощью Зоны. Иногда по вечерам накатывала дикая тоска, он не выдерживал и напивался до полусознательного состояния, лишь незначительно заглушая боль отчаяния забытого и несправедливо осужденного обществом человека. Из–за генерала пришлось учиться выживать в опасной для любой жизни Зоне, понимать и определять аномалии, защищать свою жизнь с оружием в руках, что в принципе для него не ново, однако приходиться быть постоянно на чеку даже дома, в отличие от военной службы, где после задания можно было спокойно отдохнуть.
Диму сейчас душила только одна мысль — МЕСТЬ. Даже через столько лет, несмотря на все попытки забыть прошлое, которое о себе напомнило с появлением Владимира Максимовича, мысль о мести не утихла. Такой шанс выпадает очень редко и им Сиднев не примнет не воспользоваться.
Всё, что было из оборудования и оружия у Пса и Танка было отобрано. Сиднев вёл их на верную погибель в самую страшную аномалию в Зоне под названием Выверт, когда жертву медленно и мучительно выворачивает наизнанку. Он мог бы, конечно, связать охотников и оставить их в деревне на питание кровососам, однако сам хотел исполнить казнь.
— Ну, стрелок, чего молчишь, словно воды в рот набрал?
— Замолчи! — прошипел Сиднев. — Иди и помалкивай!
До аномалии уже было недалеко, как вдруг совсем близко раздался пробирающий до дрожи ужасный вой. Только этого сейчас и не хватало. Пёс остановился как вкопанный и побледнел. Танк вопросительно посмотрел на Диму и тот, не теряя времени, кинул ему АКМС. Протянутый Псу АПС остался без внимания — проводник как стоял, так и продолжил стоять, словно завороженный, а на вывод из транса времени не было — завывания повторились уже в несколько глоток.
— А теперь бежим.
Танка дважды просить не было нужды. Оставив позади Пса, сталкеры пустились в бег, гонимые одним лишь страхом за свою жизнь. Наблюдавшему долгое время за повадками обитателей Зоны, Дмитрию Сидневу не трудно было представить, что одного проводника большой стае мутантов будет мало и большая часть слепых псов, под чутким управлением чернобыльских псов, один из которых видимо и загипнотизировал сталкера, устремится в погоню.
Душераздирающие истеричные вопли Пса и лай собак догнали беглецов, по подсчётам Сиднева, спустя минуту. В уме уже давно созрел план действий, однако время сильно поджимало, и он не знал, сумеет ли генерал поддерживать теперешний темп или выдохнется раньше. Однако на это ему было наплевать. Мысли о мести давно улетучились, оставляя лишь одно желание жить, ведь шансы выжить больше у двоих, чем у одного. Дмитрий себя знал: скрытый и уверенный в себе как разведчик и снайпер, он оказывался неготовый принять открытый бой, сильно занижая свои боевые качества. А сейчас главное — ноги и огневая мощь двух стволов.
Теперешней целью была заброшенная военная часть, с парой знакомых Диме укромных местечек, где можно было пересидеть какое–то время, пока псы, разочаровавшиеся в неудаче и гонимые голодом, не уберутся восвояси. План увенчался провалом, когда Гвоздь упал на ровном месте. Причиной падения был пёс, схвативший Диму за штанину.
|
