Проблема в том, что традиционное "неведомое" в XX веке очень сильно ужасалось - географических белых пятен не осталось, загадки нематериального плана капитулировали перед наукой - поэтому и проводники в иные миры стали не нужны. Однако, расправившись с традиционной мифологией, индустриальная цивилизация начала строить свою собственную. Она предъявила новый конец света - тотальную войну планетарногомасштаба с применением оружия массового поражения. Учебники гражданской обороны красочно описовали эту реальность - зоны поражения и зоны загрязнения (радиактивного, химического, биологического). Руины и места, где нет людей, но есть одна опасность. Границы и проводники в неизвестное появлялись вновь, и теперь уже за проводником индустриальной эры в массовом сознании закрепилось название сталкер.
Чернобыльская катастрофа стала той реальностью, где нашлось место сталкерам. В психологическом плане любая катастрофа - это разрушение существующего порядка, появление событий, которые выходят за рамки обычного человеческого опыта. В результате формируется новая реальность, которую необходимо изучить и описать, дать новым явлениям и процессам названия, а для этого - создать новую систему понятий. Одним из таких новых чернобыльских понятий и стал сталкер. Часто в среде ликвидаторов это слово использовалось как самоназвание. "Командир взвода сталкеров" - так отрекомендовался командир взвода радиационно-химической разведки Сергей Мирный ученому, которого он встретил на окраине города Припять в июне 1986 года. В профессиональном сленге персонала ЧАЭС и в обиходе ученых, изучающих развалы четвертого реактора, понятие "сталкер" существует, но уже в абсолютно новой смысловой интерпретации. Примерно к Саркофагу "сталкер" - это ученый, профессионал, изучающий руины разрушенного реактора. Но он не просто изучает, он ищет скопления ядерного топлива. Ведь в реакторе его нет. Во время аварии оно разогрелось до полутора-двух тысячи градусов, расплавило полураметровые стены и вытекло, заполонив ядерной лавой четыре этажа под реактором. Сейчас эти помещения крайне опасны и труднопроходимы. Радиационная обстановка в нх тоже очень сложная: гамма-фон достигает десятков Рентген в час. Но профессионалы осознанно идут туда, поскольку для того, чтобы получить достоверное представление о том, какие сюрпризы Саркофаг может преподнести в будущем, нужно ясно представлять, сколько ядерного топлива внутри и в каком состоянии оно находится. Таким образом, профессиональные сталкеры находят свой ядерный "хабар" - образцы уникальных веществ, находящихся в реакторе. Их добыча действительно бесценна для науки. Материалы, из которых состоит эта смертоносная застывшая лава, не найдешь больше нигде на Земле.
Ученые Саркофага - поистене уникальная группа людей, их работа беспрецедентна, но наш рассказ не о них. Они заслуживают отдельного исследования и отдельной книги.
Представители массмедиа любят называть сталкерами и других научных сотрудников зоны отчуждения. Но лишь тех, кто приносит из зоны "хабар" в виде уникальных знаний или информации. Людей, которые пропустили эту катастрофу через себя, осознали ее и поделились этим знанием с окружающими. К такими сталкерам можно причислить сотрудника Института атомной энергии им. Курчатова Константина Чечерова, директора Чернобыльского центра международных исследований Николая Архипова, полковника милиции Александра Наумова и многих других. В данном случае журналисты, выражаясь литературно, являются перекупщиками сталкерского "хабара" - в виде информиции, которую ученые добывают в зоне.
В самом же периметре понятие "сталкер" присваивалось не только людям, но и неодушевленным предметам. Например, обычно кафе, располагавшееся на центральной площади Чернобыля, в свое время называлось "Сталкер". В 1986 году в нем размещался один из штабов по ликвидации аварии. Сегодня в Чернобыле можно увидеть и катер "Сталкер", который принадлежит предприятию "Чернобыльская пуща" и стоит в Чернобыльском затоне.
|
