…Жалобно скрипнула изрядно подгнившая половица под разношенным солдатским ботинком – Сергей осторожно шагнул в деревянную избушку, держа включённым дозиметр. На удивление показания чёрных цифр на монохромном табло ясно давали понять, что радиационный фон здесь был много ниже допустимого уровня. Он облегчённо выдохнул, убрал выключенный прибор в рюкзак и, смахнув рукой щекотливую каплю пота со лба, оглянулся. Таких домиков за два года своего кочевья в этом Богом забытом месте он повидал вдоволь – по всей Зоне небольших деревушек и посёлков было словно блох на бездомной дворняге. Около десятка близко расположенных домов, деревянные и кирпичные, с заколоченными окнами и дверными проёмами, разграбленные за всё время существования Зоны по нескольку раз. Но, так или иначе, они всё ещё служили обычным сталкерам наиболее доступным и хоть в какой-то степени безопасным убежищем как и во время Выброса, так и в простую непогоду, помогали скоротать ночь и подлечить раны, порассуждать с верными друзьями о смысле их жизни и молча погрустить под мелодии шестиструнных спутниц одиночек. Парень обежал взглядом комнату справа: голые сырые стены со свисающими огрызками обоев, деревянный пол, через который пробивалась пожелтевшая от времени и вездесущей радиационной пыли трава, углы, затянутые паутиной. Пара пустых шкафчиков, прислонённый к стене стол со сломанными ножками; рядом валялись пыльные разваленные стулья, пожертвовавшие свои части для сталкерского бивака, большая печь – всё, что обычно можно увидеть в обстановке местных домов. Сквозь щели забитых окон сочился тусклый свет, под гнилыми подоконниками валялись осколки стёкол, деревянные щепки и куски разбитого когда-то глиняного горшка. Перед ним был узкий проход ещё в какое-то тёмное помещение. Заметив же небольшую пустую комнатку по левую руку, Сергей поспешно вошёл и сел у окна, прислонившись спиной к холодной стене. Осторожно и крайне медленно снял с плеча автомат Калашникова. Принятое на вооружение СССР ещё в январе 1974го, это легендарное оружие надолго вошло в историю, заявив о себе как о самом надёжном и неприхотливом автомате своего времени. Неважно где – в жгучих песках экваториальных пустынь или сырых джунглях, в ненастье или жару, в далеком Афганистане или высокогорных районах Кавказа – «Калашников» исправно нёс свою службу, получив признание во многих странах Азии, Африки и Латинской Америки. Сталкер тихонько отвёл затвор назад и вперед. Со щелчком, который, казалось, слышен далеко вокруг, патрон занял свое место в патроннике. Парень снял с плеч рюкзак, положив рядом в угол, и осторожно выглянул в широкий проём между досками окна.
Начинал накрапывать дождь, крупные капли настойчиво стучались в крышу и шелестели оранжево-ржавыми листьями вялых осенних деревьев. Небо заволокли хмурые серые облака, холодный ветер медленно гнал их над Зоной, и они сливались друг с другом в сплошную завесу. Что сказать – такая погода была привычным делом здесь, в царстве Вечной Осени, и лишь изредка из-за пасмурного заслона нехотя выглядывало неприветливое солнце.
Спустя мгновение в начале главной и единственной улицы показались трое – все в темных кожаных куртках с накинутыми капюшонами, в плотных штанах, двое – с АКС-74, а третий сжимал в руках обрез охотничьего ружья-горизонталки. Вот и они – бандиты-мародёры, преследователи Сергея, хищные стервятники, наводнившие Зону ещё с самого её образования. Осторожно оглядываясь, они медленно продвигались вглубь посёлка, постепенно приближаясь к укрытию сталкера. Косых прицелился и равномерно задышал, успокаиваясь. Затем сделал глубокий вдох. Пахнущий дождем и сырым деревом разбухших гнилых досок воздух стремительным потоком ворвался в лёгкие. Парень задержал дыхание и медленно согнул указательный палец на курке. Плечо содрогнулось от коротких толчков отдачи. Два коротких выстрела слились с осенней симфонией, которую напевал хлещущий ливень. Пули яростно разорвали кожаную куртку на груди мародера, и он, вскрикнув, мгновенно рухнул в чавкнувшую грязь дороги, так и не выпустив из рук автомата. Другие в тот же момент вздрогнули, и, ошалело глянув в сторону выстрела, метнулись к ближайшему укрытию. Одному из них так же не повезло – Сергей сразу же перевёл прицел на второго бандита – того, что с обрезом – и дал очередь. Одна пуля ушла в молоко, но три другие всё равно достигли своей жертвы, пронзив плечо и шею навылет. Он прошел ещё несколько шагов и уже по инерции упал у дощатого забора. Третий же успел спрятаться за одним из домов и, завидев своего дружка, падающего в слякоть земли, выглянул из-за угла и с отчаянным криком дал длинную очередь по окну. Проломились прибитые доски, и теперь настал Серегин черёд укрываться от огня. Пули бешено вырывали ошмётки дерева из стены, воздух заполонила серая сырая пыль. Стрельба неожиданно прекратилась, по-видимому, закончились патроны. Косых, не теряя ни секунды, вновь прильнул к проёму, где по бокам свисали куски разбитых досок. Взял под прицел угол дома, откуда стрелял мародёр. Мгновение – из-за угла начала показываться рука, сжимающая цевье Калашникова. Сергей снова, и к своему удивлению и испугу, не без странного удовольствия потянул за курок. Бандит как раз начал прицеливаться, но свинцовые вестницы смерти вновь оказались стремительнее, лишая бедолагу шанса уберечься…
Вдруг среди ровного тона серого ливня его расслабившийся было чуткий слух вырвал странные редкие звуки. Вернее – осторожные, тщательно выверяемые напряжённым мозгом, шаги, ступающие по гнилому деревянному полу. Так крадётся к своей ни о чём не подозревающей добыче охотник. С обездвиживающим страхом догадавшись, кто здесь являлся жертвой, Косых сглотнул невесть откуда взявшийся комок, так же опасливо стал продвигаться к проходу. И, когда из тёмного пространства проёма как чёрт из коробочки практически перед носом вырос ещё один крепкий бандит, выше сталкера минимум на голову, с Макаровым в руках, парень даже не удивился. Лишь чертыхнувшись из-за своей небрежности, он одним резким движением приклада выбил пистолет из его лап. Макаров гулко стукнулся о пол, но ренегат, казалось, даже оказался рад такому исходу. Хищно, словно разъярённый дикий пёс, он оскалился, обнажив свои жёлтые зубы заядлого курильщика, схватил автомат Сергея у цевья и приклада и, ступив чуть назад, рванул его на себя, закручивая ствол и увлекая парня за собой. Косых пролетел мимо противника, больно врезавшись в косяк комнаты с печью. В глазах на миг потемнело. «Калашников» выпал у обоих из разжавшихся пальцев. Здоровяк только потянулся за ним, как едва пришедший в себя сталкер моментально вдарил ногой по его правому предплечью. Мародёр взревел, отступил назад, но лишь для того, чтобы вновь кинуться на врага. Он с оттягом взмахнул левой рукой, от центра тяжести, вкладывая в страшный удар инерцию и силу всего корпуса. Сергей едва успел поднырнуть под неё, как тяжеленный кулак на скорости врезался в стену, туда, где мгновение назад находилась его голова, выбивая мелкие щепки и пыль, как из старого ковра. Парень же, оказавшись слева, резко опустил солдатский ботинок на ближнее колено. Будучи одним из самых крупных и одновременно наиболее хрупких суставов в человеческом организме, сильный удар в него, особенно сбоку, выводил из строя даже самых мощных противников. Недаром мастера боевых искусств быстро устраняют распространённую ошибку новичков держать ноги выпрямленными. Но сейчас даже это не спасло бы недруга Сергея. Колено неестественно прогнулось вбок, что-то хрустнуло там, под плотной тёмной тканью штанов. От разрыва связок, или даже, что вполне возможно, смещения сустава, ренегат надрывно закричал, превозмогая невыносимую боль, но стены дома черной дырой поглотили его вопль. Он, уже более слабо, хотел было достать скользкого гада другой рукой. Косых слегка отпрянул, пропуская удар, в ответ двинул ногой в грудь стоящего на коленях врага. Тот, опрокинувшись на спину, с утробным уханьем отлетел назад, к порогу. Спокойно подобрав верный автомат, Сергей развернулся к нему. Бандит уже кое-как поднялся, держась за косяк. Парень посмотрел на него, в его полные злобы глаза. Глаза убийцы, не знающего чести, которого никогда не посещало сострадание, отнимавшего у всех и вся жизни ради только своего безбедного существования. Омерзение, клокотавшая зловонной жижей ненависть и жутчайшее желание избавить землю от такого порождения ада заставили сталкера буквально вдавить в рукоять спусковой крючок. Застрекотавшая праведным гневом очередь бесшумно вошла в грудь и живот, отбросила ещё живое тело на улицу, в шумящие лужи, под крупные слёзы неба, будто оплакивающего ещё одну душу, которую прибрала к себе Зона.
Постепенно остывая, прекратился шум стрельбы, лишь мелодия дождя все так же монотонно играла в ушах. Парень выдохнул, прислонился к стене, закрыв глаза. Сердцу явно было мало места в его грудной клетке – оно отчаянно билось, гулким вязким стуком отдаваясь в голове. «Надо же так попасться – вроде и тропа хоженая, и шёл почти бесшумно и по возможности незаметно – всё равно, умудряются, мать их, находить… замечать… Нюх у них что ли? Ш-шакалы… Или я совсем сдаю…».
Сергей, скривившись, покрутил отбитым плечом – ничего, заживёт, как на собаке. Переключил АК на предохранитель, стал было закидывать на плечи рюкзак, но поглядев на небо, решил всё-таки остаться и переночевать в домике, теперь уже ставшем в какой-то степени родным. Подставляясь под шумно разлетающиеся капли, он сходил к трупам, обыскал их, найдя пару аптечек и несколько консервов. Всё это, вместе со всем оружием и боеприпасами, отнёс в ближайший дом, оставив на полках серванта с выбитыми стёклами – ему это будет лишний груз, а заплутавшему брату-сталкеру когда-нибудь поможет сохранить себе жизнь. Затем оттащил бездыханные тела подальше от дороги и уложил на дне небольшой канавки. После чего нашел поблизости своего дома старое ведро, принёс в укрывшую его комнатку, присел на пол, и, перевернув, поставил его перед собой. Достал спиртовые таблетки – простое и верное средство, незаменимое в походах – и на жестяном дне между трех горящих кругов сухого топлива водрузил объемную металлическую кружку. Заполнил её водой из пластиковой бутылки и стал ждать, пока та закипит.
За окном темнело. Дождь не переставал настойчиво барабанить в шифер крыши, где-то вдали тоскливо заскулили слепые псы, совсем рядом на каком-то из деревьев недовольно каркнула ворона, из пустого проёма окна тянуло прелостью листвы и запахом сырой земли. Вода начала булькать, и Сергей высыпал в ёмкость содержимое двух пакетиков с кашами быстрого приготовления и тщательно перемешал серебряной ложкой. Синеватый огонь таблеток к тому времени уже погас, и помещение снова вобрало в себя сумрак надвигающейся ночи. Косых подождал пару минут, позволяя овсяным хлопьям с кусочками сухофруктов распариться, и принялся за еду, задумчиво вглядываясь в мрачную серость за окном.
«Как же так…», – думал он, жуя овсянку, – «…неужели… мне… нравилось их убивать?..». Отвращение к себе неприятным жжением всплыло на поверхность его существа. Ведь обычно, ввязываясь в перестрелки, он чувствовал хоть какую-то жалость, сжимая рукоять автомата и всаживая в противника пули. Пусть она хоть на мгновение, но посещала его сознание, сжимала внутренности, скручивала живот, заставляя сердце обливаться кровью. Пусть она исчезала почти сразу же, как только возникала, подавляемая убеждением хозяина, что «так надо и иначе нельзя». Но, тем не менее, всякий раз, обрывая чью-то жизнь, у него возникало то гнетущее, давящее бетонной плитой чувство, что песчаным комком подкатывало из глубины его нутра к горлу. В этот же раз – ничего подобного. Более того, он ощущал удовлетворение от того, что никто из мародёров не выжил, что он сумел отправить на тот свет тех, кто покушался на него и его добро, что верное оружие помогло острыми лезвиями огромных ножниц перерезать нити их жизней. Что он избавил мир от тех, кто просто не достоин жить. От подобных мыслей бросило в ледяной пот, его захлестнула несоизмеримой силы волна животного ужаса, страха за то, что он сам постепенно превращается в убийцу, беспощадного, жестокого. А вдруг, в один момент, он не сможет совладать с той яростью и гневом, что, подобно спящему вулкану, лишь до определённой поры мирно спали в нём самом? Что будет тогда? «Ладно…», – глубоко вздохнул он, тщательно разжёвывая пищу, – «старик, успокойся, это пройдёт… главное держать себя под контролем… и всё будет тип-топ…».
Закончив трапезу, парень тряхнул головой, прогоняя тёмные мысли, промыл посуду и перебрал свое снаряжение. Плотная, с капюшоном, болотная накидка с тонкими лоскутами материи жёлто-буро-зелёного окраса, нашитыми Сергеем самолично – так называемая «кикимора», позволяющая, при умелом использовании, буквально стать невидимым на фоне пёстрого ландшафта Зоны. «Кикиморы», порылся в своем чердаке знаний парень, «или шишиморы, были всего лишь разновидностью домового, хотя считали их и божествами мира сновидений. И жили они чаще всего не в болотах, хотя были и такие, а в тёплых уголках дома, например, за печкой, или в курятнике. Эти мифические создания были невидимы простым смертным, и, вероятно, поэтому в её честь было названо это средство маскировки. Да уж… Религию славян он, выпускник истфака, знал в полном объёме – спасибо дотошным преподам. Эх, во время было…» Затем последовали сменные штаны с начёсом, пакет с нижним бельём, запасная кофта, тёплый коричневый свитер с горлышком, три пары носок из самой тёплой и самой прочной, верблюжьей шерсти. Такие носки не только легче и крепче шерсти овец – они снимают усталость, стимулируют кровоснабжение ступней и ускоряют заживление ран на ногах. Кроме того, высокая степень сопротивления материала к загрязнениям надолго сохраняет изделия чистыми. Поверх легли небольшая сумочка аптечки с тщательно подобранным набором медикаментов, антирадиационных препаратов и перевязочных бинтов и жестяная коробочка, в которой находились необходимые инструменты для ремонта одежды – нитки, иголки, запасные пуговицы, лоскуты материи. Следом – сапёрная лопатка в матерчатых ножнах, сумка с комплектом военного противогаза ПМК-1, три упаковки таблеток сухого спирта, охотничьи спички, которым не страшны ни дождь, ни ветер. Ударопрочный дозиметр «Терра-П» в кожаном чехле, моток прочной альпинистской верёвки, запасной аккумулятор и зарядный шнур к КПК, надёжный фонарик с механическим генератором энергии – такому не требовались батарейки, достаточно было пару раз нажать на ручку, чтобы надолго обеспечить его работу. Запас провизии – зелёный и чёрный чай в пакетиках, каши и супы быстрого приготовления, сухари, шоколадки и гематогены, квадратная бутылка двух литров чистой питьевой воды. Далее – средства личной гигиены – пластмассовый цилиндр с зубной щёткой, пастой и бритвой, обёрнутый в вафельное полотенце, туалетная бумага, пара платков и три упаковки влажных салфеток. И, наконец, флешка с какой-то информацией, которую он, взяв, как говорилось в старом добром мультфильме, у странного «коварного типа гражданской наружности», должен был доставить Бармену.
Расстелив полотно камуфляжа на полу, Сергей плотно утрамбовал все вещи в большой брезентовый рюкзак болотного цвета с двумя небольшими кармашками, положил его под голову. Оставив под рукой верный автомат, Косых лёг на импровизированную постель, закрыл глаза. Глубоко вздохнул и выпустил воздух, выдыхая вместе с ним усталость прошедшего дня. Сумбурный водоворот мыслей подхватил сознание Сергея, унося куда-то далеко, прочь от тревожных проблем жестокой реальности…
…он был где-то в тёмном помещении… на мрачном небе висел диск луны, отсвечивая прямо в окно, косые тени ставень которого растянулись на полу… он бежал из комнаты в комнату, в поисках выхода… первые двери, вторые, следующие… безнадёжно… такое чувство подступает к гортани, когда тщетно спешишь куда-то, хотя про себя уже понимаешь всю бесполезность действий… очередные двери оказались заперты. И тут, среди нарастающего гула, который он сначала принял за тишину, он различил упорные и угрожающие удары в слабенькие двери за его спиной. Он медленно стал поворачиваться, сердце скомкалось в безжизненную форму… внезапно нечто отвратительное с ужасным противным лицом, впавшими глазами и беззубым ртом, вытянув покрытые язвами руки, стремительно рвануло к нему. Он закричал, все внутренности, ухнув, будто упали вниз, и он, лишь шагнув назад, понял, что за спиной дверей уже нет… мгновенный полет в неизвестную пучину бездны и сильный удар…
…Сергей рывком сел на постели. Лучи тусклого солнца нехотя проникали в комнатку. Дождь давно закончился, оставив после себя лишь запах сырости и испарение влажной земли. Парень огляделся – всё было так же, как и вчера: рюкзак под головой, рядом с постеленной накидкой – автомат Калашникова, изрядно потёртый, но до сих пор не раз спасавший ему жизнь. Сталкер перевёл взгляд на себя: на ногах – добротные армейские полуботинки берцы на шерстяные носки, утеплённые штаны цвета хаки. На плотном кожаном поясе сзади был пристроен верный нож в клёпаном чехле. Изготовленный на заказ у одного мастера-умельца, он был просто незаменим в дальних переходах. Острое, с небольшим, но крутым волнообразным изгибом режущей кромки широкое лезвие, калёный металл, удобная и лёгкая деревянная ручка – нож, сделанный хоть и любителем, всё-таки являлся надёжным и опасным оружием, не уступая, а даже в чём-то и превосходя заводские поделки. Прямая, с капюшоном, серая куртка до пояса, под ней – фуфайка с надетым поверх свитером под горло. Сергей широко и протяжно зевнул, тряхнул головой – внутри колыхнулись кармашки куртки с четырьмя запасными обоймами, легонько стукнувшись о живот.
– Приснится же… – пробормотал он себе под нос, сворачивая «кикимору» и укладывая её на дно рюкзака. Встал, протёр измученное лицо и руки влажной, пахнущей морской свежестью, салфеткой, прошёлся, сделал несколько упражнений, разминая мышцы и сухожилия. Съел шоколадку, запил ее парой глотков воды, пробежался пальцами по небольшому экрану карманного компьютера в противоударном корпусе, пристёгнутого на левом предплечье. Удостоверившись, что новых сообщений нет, он обозначил местоположение своего тайника, и, отправив «помощника» в спящий режим, закинул рюкзак за спину, оружие повесил на груди через левое плечо и неспешным шагом ступил на грунт просёлочной дороги…
|
