Такие чувства были в зоне очень опасными, даже смертельными это понятно. Но такое редкое здесь солнце слегка грело лицо, дул легкий ветер, а тушенка придавала чувство приятной тяжести в животе. Да и интуиция говорило, что всё хорошо, всё нормально. Конечно, он помнит кучу случаев, когда чутьё его подводило. Но сейчас ему было хорошо.
— Надо идти – сказал он себе.
Встал, собрал вещи, уложил в рюкзак и двинулся вперёд. Ему оставалось пройти километра полтора до намеченной точки. Точка была сброшена Синоптиком, а это верное дело. До выброса три дня – времени более чем надо. По информации к югу от «Янтаря» лежало «пламя», а это вам не фантики, это хороших денег стоит. Жаль Синоптику процент отдавать, ну да бог с ним, оставалось все равно прилично. Надо только удачно дойти и главное удачно вернуться.
А, вот с этим проблемы, как всегда. Не зря у него прозвище Беда. А дело в том, что Сергей Михайлович Руденко имел непростые отношения с фортуной. С одной стороны ему не везло каждый день, каждый час, но как, то всё по мелочам. То ногой вляпается в кучу дерьма, там, где его недолжно быть. То патрон в «калаше» заклинит, и дело вовсе не в патроне. А если драка случится рядом, то больше всех «люлей» получит именно Беда, хоть он и не причем. Казалось бы, чертовски невезучий, ан нет! Когда наступал серьёзный момент, то фортуна проявляла чудеса человеколюбия. Граната может взорваться в метре от него и не царапины, стреляют из нескольких стволов, а пули все мимо. Только люди, которые рядом,гибнут. Причем гибнут безбожно и по-глупому.
Об этих особенностях давно все знают и сторонятся Беды. Все отношения с ним сводятся к «купи-продай» не более. Ни друзей, ни врагов. Отсюда прозвище и пошло. Беда.
Небо стало затягиваться тучами, погода портится. Надо поторапливаться. Собравшись, он пошёл дальше. Поднявшись ползком на холм, решил осмотреться, достал бинокль. «Вот гадство! Одна линза треснула. Как? Ну как она могла треснуть, если бинокль был завёрнут в тряпицу? Ладно, буду смотреть одним глазом. Везде вроде спокойно. Только к северу, в кустах нездоровое шевеление, что-то большое.… Подождём». Точно, через минуту вышлапсевдоплоть. «Странно, не место тебе здесь. Что ж бороться с тобой мне не с руки, хлопотно это – на псевдоплоть с «калашем» выходить, знаю, есть опыт. Если бы не случайное попадание в глаз, не дёрнулся бы она тогда в сторону, не попала в электру, и пришлось бы нам кулачках биться. Повезло. И сейчас я лучше подожду». Через десять минут псевдоплоть спокойно скрылась из вида.
Теперь вперёд, только вперёд. Спустившись с холма, Беда пошёл дальше по курсу. Перед ним стоял выбор: или идти напрямую через «Агропром», или сделать круг, и пройти к западу от него. Время не поджимало, поэтому решил идти в обход. Хотя в любом случае не пошел бы.
«Агропром» с его подземельями он не любил, не по душе особенно были контролеры, которые облюбовали это место. Одиночке с ним не справится, это в группе ещё есть шансы выжить. Пока контролер ведет одного или двоих, остальные имеют возможность отследить его и уничтожить. Главное правильно и быстро сориентироваться на месте. Беда всегда ходил один, поэтому контролёры были для него сильной угрозой и обходил он их далёкой стороной.
Двигаясь дальше, по намеченному курсу, Беда вышел на заброшенную дорогу. Старый растрескавшийся асфальт, сквозь него проросла местами не только трава, но и целые кусты. На обочине стоял сгнивший на половину «Москвич». У него не было колёс, старая краска выцвела, кузов врос в землю на полметра. Такие машины встречались в зоне не редко.Подобные места пользовались популярностью у некоторых мутантов. Поэтому Беда решил обойти её по-тихому. Медленно пробираясь вдоль дороги, Беда прислушался. Странный свист, тихий едва уловимый доносился впереди. Присел, остановился, достал детектор аномалий – ничего, запустил сканер – движения в радиусе шестидесяти метров не обнаружено. А свист ни куда не исчезал. Странно. Он доносился со стороны поляны, на ней ничего подозрительного не было видно, а вот кусты за ней могли таить в себе всё что угодно. «Что это блин за фигня, ни чего подобного не встречал, и не слышал ни о чём подобном. Что за свист такой?». Взяв автомат наизготовку, стал потихоньку отходить назад, держа взгляд на поляне.Шагов через пять Беда услышал очень знакомые и понятные звуки. Обернувшись, резко упал на брюхо. На крыше «Москвича» сидел снорк и смотрел, слава Богу, в другую сторону. Метрах в тридцати сидел ещё один. «Опа! Пока сидел и слушал чью-то свистульку, пропустил двух снорков!» Мутанты не проявляли особой активности, тот, что сидел на машине покачивался из стороны в сторону, другого снорка плохо было видно, мешала трава, но тоже находился на одном месте. «Попал, во попал! Завалить двоих снорков непросто, к тому же, гдегарантии, что рядом больше никого нет. Отсидеться не получится, полюбому скоро учуют меня. Надо отходить». А вот с этим тоже проблемы: впереди снорки, слева дорога, сзади поляна странная. «На дорогу не выйти, на ней только слепой меня не увидит. Поляна тоже не вариант. Хрен знает, чего это там свистит». Пока Беда лежал и быстро соображал, начался дождь, как будь то кто — то включил рубильник. Щёлк и полило. «Бежать по грязи от снорков — хреновая затея, поэтому надо валить их пока сидят спокойно. Одного то точно вальну,а там посмотрим…».
Уперев приклад к плечу, спокойно прицелился в того, что на машине, выдохнул, плавно повёл спусковой крючок…. Сухой щелчок осечки прозвучал, как гром среди ясного дела. Снорк услышав его, обернулся и прыжками стал двигаться к нему.«Чёрт!!!». Перезарядить «калаш» не было времени. Беда вскочил и дал такого ходу, что и химера сейчас его вряд ли бы догнала. Всё-таки страх придаёт ускорение, а трухнул он не на шутку. Бежал, не разбирая дороги в сторону поляны, свист опять стал слышен. «Блин, не убежать. Догонят». Выхватил из кобуры «Волкер» и, развернувшись, стал стрелять по сноркам.Двое из них были уже близко, третий в метрах двадцати от них прыгал. Всё-таки их трое. Первые две пули прошли мимо, третья ближайшему снорку пробила точно стекло противогаза. Следующий выстрел, пуля попала второму снорку в плечо, когда он уже был в прыжке. От попадания его тело повернулось, но не остановило, и он со всей силой врезался в сталкера.
От удара Беда полетел в обнимку со снорком. Свист стал громче, затем хлопок, вспышка и когда, казалось бы, они должны были упасть в грязь, они продолжали лететь. И яркий свет вокруг резал глаза. Всё кончилось так же быстро, как и началось. Беда и снорк со всего ходу влетели в какую-то жижу. Выстрел, ещё выстрел, снорк больше не двигался. Скинув тело с себя, Беда встал на колено, вытянув руку с пистолетом. Он не забыл о третьем. Но третьего снорка не было, более того, не было, ни дороги, ни «Москвича», ни кустов. Зато вокруг было болото. «Чо за хрень? Как так? Чо за дела?» Встал, осмотрелся.«Это явно не окрестности «Янтаря», как я здесь оказался?».
Посмотрел на экран ПДА «Точно, северная часть болота». В зоне много чего непонятно, но это перебор. «Телепортатор какой то блин, что то я о такой аномалии не слышал. И свист как то с нею связан, наверное… Ладно, главное руки, ноги на месте. Дальше, что делать?».
К этому времени наступили сумерки, дождь стал усиливаться и ветер поднимался. Приближалась гроза. А это время лучше провести в укрытии. К востоку, в километре, был схрон у Беды. Этот схрон представлял из себя поросшую травой бетонную трубу, которая уходила одним концом в землю, метра на полтора. Другой конец был засыпан землёй на половину, оставался лишь небольшой проём, как раз что бы пролезть внутрь. Внутри хранились: аптечка, патроны, консервы и главное — надувной матрас. Всё по минимуму. Туда и решил идти Беда.
Болото он знал хорошо, здесь он провёл немало времени. Поэтому рассчитывал дойти минут за сорок. «Опять в грозу мутанты сами шкерятся в своих берлогах, это мне только на руку». Перезарядив «калаш» и пистолет пошёл по тропе. Отойдя метров сорок, Беда услышал уже знакомый хлопок и тут же вспышка света. «Опа на, да тут целый хайвэй. Кого ещё сюда принесло?». Включив детектор движений, просканировал местность – ничего. «Из-за грозы глючит что ли? Не хорошо за спиной оставлять что-то не ясное, надо проверить».
Осторожно пробираясь, Беда вспомнил про третьего снорка. «Может и его сюда закинуло. Чёрт! В темноте завалить его будет трудно». Подойдя метров на десять к тому месту, где он сам появился недавно, увидел что-то светлое и маленькое. «Неизвестный артефакт с неизвестной аномалии, это очень даже хорошо. Это значит хороший навар». Предаваясь мечтаниям, он подходил ближе. « Эх, куплю «Жигули», пошью костюм с отливом и в Ялту…». Не успев мысленно закончить фразу одного из персонажей советской комедии, Беда встал как вкопанный.
Перед ним лежал не артефакт, это был ребенок. Маленький ребёнок, завернутый в пелёнку. «Стоп, что за галлюцинация! Такого точно не может быть! В зоне не должно быть детей!». Но это не глюк, точно. Он чувствовал, что это настоящий, живой ребенок. Беда был бывалым сталкером, сердце его загрубело за года проведённые в зоне. Его не трогала, чья та смерть или мучения. Но дети… дети это — святое. Он не мог его здесь оставить.
Взяв его на руки, Беда внимательно осмотрел его. Навскидку ему не больше и шести месяцев, чёрные волосики, карие глазки внимательно смотрели на него, как будь то бы изучая его самого. Так они простояли пару минут, глядя друг на друга. Самое удивительное, что он молчал всё это время. В этом возрасте дети не отличаются спокойствием, а этот молчит.
— Э, братишка да ты весь промок – сказал Беда, глядя на промокшую под дождём пелёнку. Укрыл его под плащом. – Ну, что пойдем ко мне в гости?
Малыш был не против, по крайней мере, ничего не сказал. Всю дорогу до схрона Беда думал о двух вещах. Первое – откуда здесь в зоне может быть ребёнок, второе – что с ним делать? На первый вопрос ответа он так и не нашёл. По второму решил – дойду до «Кордона», а там сдам его военным, они смогут о нём позаботиться. Добрались быстро, по пути не встретили ни одного мутанта, аномалии были удачно обойдены. Забрались вовнутрь, закрылись.
-Чем же тебя покормить?— спросил Беда, осматривая свои запасы. Кроме тушёнки и сухарей ничего нет. Малыш смотрел спокойно и молчал. «Ладно, пока не просит, а завтра найдётся». Снял ссебя плащ, свитер, рубаху. Рубаху расстелил и перепеленал ребёнка в неё, сырую пелёнку убрал. Малыш продолжал лежать спокойно и молчать.
Лежа в своей берлоге, Беда некоторое время не мог уснуть. Он смотрел на ребёнка и думал о последних событиях, слишком всё это необычно. Зона и дети, они не имеют, не могут иметь ни чего общего!
Уснув, он увидел сон. Видел он то, что давно забыто – свою семью. Вспоминать про неё Сергею Михайловичу Руденко было больно, поэтому за последние несколько лет он внушил себе, что нет у него прошлого. Нет и всё тут. Но сегодня во сне он видел своего сына.
Зимним вечером они, держась за руки, возвращались из детского сада. На улице горели фонари, падал снег. Они шли и разговаривали о чём-то. Было тихо и хорошо. Это было самое счастливое время в его жизни, но понял это только потом. А сейчас они снова шли вместе, и он снова был счастлив.
Проснувшись, Беда заплакал. Воспоминания нахлынули, и прошлое снова встало перед ним. Смерть семьи. Тогда его не было рядом с ними, и он не смог их защитить. Вечером, два обдолбанных наркомана встали на пути у женщины с ребёнком, получив деньги, золото они не отстали. Они решили покуражится. Но Егорка встал на защиту мамы, не испугался. Вернее испугался, очень испугался, но за маму. Шестилетний мальчик не смог их остановить, он только разозлил. Первый удар ножом был по мальчику, второй по ней. Они умерли до приезда «скорой». Затем похороны, суд, на котором эти подонки распустили сопли и умаляли о снисходительности. Затем горе и одиночество.
Вся та боль, которую он не чувствовал так долго, снова поглотила его. Сердце сжалось. Никогда мне не простить себя, никогда. Нет мне прощения. Взгляд упал на малыша.
— Нет, в этот раз, я смогу тебя защитить! – сказал Беда.
Начинало светать, буря поутихла, дождь шел мелкий. Вокруг было затишье, а этим надо пользоваться, решил Беда. Вышел из схрона, осмотрелся. «Самое время». Быстро собрав вещи, взял ребёнка на руки пошёл.До «Кордона» оставалось километра полтора. Полтора километра по болоту в зоне с ребёнком на рукахэто тяжело, невозможно. Но решение принято, надо идти.
Шёл медленно, постоянно прислушиваясь, детектор аномалий включен. Первый час прошли спокойно. К этому времени стало светло, дождь прекратился. Малыш за всё время не произнес ни звука, в другой ситуации Беда удивился бы этому моменту, но сейчас он только благодарил Бога за это. Ещё он молился, чтобы донести ребёнка до «Кордона», в безопасность.
Он сразу услышал это звук, еще, когда он был еле слышен. Слишком он знаком ему, чтобы не услышать. Вертушка. Она шла севера, по курсу как раз на Беду. Встречаться с военными, таким образом, опасно, расстреляют и не притормозят. Такой у них приказ. На «Кордоне» другое дело, там можно договориться. Впереди было поваленное дерево, добежав до него, Беда положил ребёнка под дерево. Сам тоже, скинув рюкзак, залез под него. Звук нарастал с каждой секундой. Вертолёт прошёл прямо над ними. Вставать не спешил, и правильно. Вертолёт пошёл на разворот, будет ещё заход. «Если на борту есть тепловизор, значит пиндец нам».
— Не боись, прорвёмся. Я обещаю! – сказал Беда малышу. Малыш не боялся.
Вертолёт, после разворота, завис. Время замедлилось. Заметит или нет. До спасительного перелеска оставалось метров триста. Беда смотрел на вертушку и молился Богу, что бы пронесло.До сегодняшнего дня он не молился вечность, но слова молитвы сами сходили с уст. «Прошу, уйди, пожалуйста!!!». Первый выстрел лишил всех надежд.
— ДАЁПТВОЮБОГУДУШУМЕТЬ!!!
Беда, схватив малыша, рывком выкатился из под дерева. Побежал к перелеску. Бежал не разбирая дороги.«Плевать на всё и всех, я должен дойти, должен!!!». Свертушки вели огонь короткими очередями, пули летели вдогонку сталкеру. Они подымали фонтаны воды и грязи. Но пока пролетали мимо. Пилот видя, что сталкер может уйти в спасительный перелесок пошёл на сближение, не прекращая вести огонь. Беда бежал, не выпуская ребёнка из рук.Автомат, рюкзак всё осталось под деревом, бежал на лехке. Но бежать приходилось по болоту, поэтому бежал не так быстро, как хотелось бы. Вокруг вздымалась вода, грязь, трава, кусты разлетались в щепки. Посреди этого ада бежал Беда с младенцем на руках. Пули летели мимо. Пилот уже вёл одну длинную очередь, но не мог, ни как попасть. Беда тоже это заметил. «Мое везение ни куда не денется». С зарождающимся чувством уверенности он продолжал бег.
На подходе к перелеску, когда оставалось метров десять до первых деревьев, пуля попала в спину. Она прошла на вылет, разорвав все внутренности на своём пути и не задев малыша. От удара Беда споткнулся, выронив ребёнка из рук. Он упал на колени, не веря в то, что произошло, «Как?». Кровь текла из живота, заливая ладони. Он понимал, что умирает, но не верил в это. «Не может быть!». Так стоя на коленях, не чувствуя боли,он начал терять сознание.
Поднялся ветер, похожий на резкий порыв, поднял опавшую листву, закачал ветвями деревьев, полетел к сталкеру. И в этом ветре он услышал одно слово — «ПРОЩЕН». Услышав это, на лицеСергея Михайловича Руденко, появилось странное выражение лица. Выражение глубокогооблегчения. Так он и умер — стоя на коленях, спокойно глядя на малыша. А он в свою очередь также спокойно смотрел на него.
Через десять минут, когда вертушка ушла из поля видимости, из перелеска вышли двое сталкеров. Они подошли к тому месту, где Беда всё ещё стоя на коленях, смотрел мертвыми глазами перед собой.
— «Черкес»! Да это же «Беда»! Смотри! – сказал первый подошедший сталкер.
— Да, дела… Кончился видать фарт. – Сказал второй.
— Странно только, что ни оружия, ни рюкзака, ни чего у него нет. Как так в зоне можно ходить? А? Совсем обнаглел со своим везением, вот и получил. – Продолжал первый сталкер.
— Ладно, надо идти, а то ещё «гоблины» подтянутся на зачистку. – Сказал «Черкес». Он подошел к мёртвому сталкеру и закрыл ему глаза. — Всё уходим.
|
