— Падре, падре, вставайте! Отдых придется отложить на потом! Слышите, завыли псевдо собаки. Они нас почуяли, ветер гонит наш запах в их сторону.
— Ни чего, ни слышу. Ну, и что, что собаки, перестреляем их, и всё.
— Зато Крючер их слышит, посмотрите на него. И это не просто псевдо собаки, это чернобыльские волки.
— О господи! Что опять мутанты?
— Ещё какие! Они крупнее и сильнее собак. И очень быстрые. Надо лишить их этого преимущества. Хватайте под мышку Крюгера и бегом к тому валуну в центре болота. По болоту волки шибко не разгонятся. Помните, они очень живучи, стрелять надо только в голову. И ещё, они почти ни чего не боятся и никогда не отступают.
— А вы куда?
— Я же говорю, они почти ни чего не боятся, кроме огня, конечно. Я уведу их в камыши и подожгу камыш. Давайте, давайте, быстрей в болото. Я пошел!
Я бежал через камыши по краю болота и выкрикивал грязные ругательства в адрес волков. Я грозил им отрезать их хвосты и сшить из них себе шапку. На секунду остановился и прислушался. Ага, стая ломится через камыши ко мне. Всё, пора бежать к открытой воде, там глубина не меньше метра там у меня будет преимущество.
Бросился бежать в болото, по дороге выхватил фальшфейер и поджег его. Стал поджигать камыш. Ох, кажется, я немного опоздал, камыш медленно разгорается! Оглянулся, средь камышей уже показалась черная голова первого волка. Двумя выстрелами всё-таки свали его. Побежал дальше. Открытая вода уже близко. Но теперь, мне кажется, что камыш я поджег слишком рано. Языки пламени уже лижут мне спину. Чертов камыш, он горит и против ветра, вдвое медленнее, чем по ветру, но быстрее чем я могу бежать по болоту. Вот уже я бегу наравне с огнем. Дышать от жара совершенно нечем. Задержав дыхание, я сделал отчаянный рывок и выскочил из камышей. Вздохнув поглубже, я рухнул в воду, это потушит тлеющий рюкзак и комбинезон. Вынырнул и на четвереньках стал отползать от стены огня. Оглянулся, в огне метались и выли волки. Сделать шапку из волчьих хвостов, пожалуй, теперь не получится. Показав волкам, неприличный жест рукой согнутой в локте, побрел к центру болота, искать падре.
Крюгер встретил меня радостным лаем, славная, в общем-то, собаченция. Он даже по своему красив, во всяком случае, он не кажется мне таким уродцем, как в начале. Падре спрыгнул в болото и помог мне взобраться на валун. Я потрепал Крючера по загривку, и он впервые позволил мне это сделать. Оглянулся, камыш ещё горел полукольцом от нашего валуна. Скинув рюкзак, я стал раздеваться. Падре стал мазать мне ожоги и накладывать пластырь на порезы от камыша. Небо быстро темнеет.
— Падре, сегодня придется заночевать на этом валуне.
— Ни чего, сын мой, ничего. Бог терпел, и нам велел.
Ночь, мы сидим на валуне, низкая облачность скрывает небо. Камыш кольцом выгорел вокруг болота. Отдельные камышины вспыхивают во мраке. Казалось, что это глаза сотни волков, высматривающих нас в темноте.
— Падре, а как вы попали Европу?
— Это случилось уже в сорок втором. Когда я остался один, Теди привел меня к себе домой. Хотя мы дружили с ним давно, я оказался у него в доме впервые. Теди жил вдвоём со своим прадедом, Аурвангом. Аурванг был другом нашей семьи, и я его пару раз до этого видел в нашем доме. Отец рассказывал, что старому Аурвангу, около четырехсот лет, что он пришел из Альп вместе с предками нашей семьи. Отец много чего рассказывал про старого Аурванга, всегда было очень интересно и очень страшно – ни когда нельзя было понять, где, правда, а где сказка. Однажды Аурванг пришел к нам в дом со своим правнуком. С Теди мы были одногодки, и мы как-то сразу подружились. Потом, Теди часто прибегал ко мне. Я же, в урочище у известковых столбов, ни разу не ходил. Да и никто из наших туда не ходил. Теди был очень скрытным, никогда ни чего о себе и о своем прадеде не рассказывал. Но с ним было всегда интересно, он много чего умел. Умел голыми руками ловить рыбу, умел ставить силки на всякого мелкого зверя в лесу. Он прекрасно видел в темноте. Он мог пускать искры из пальца, и разжечь от них костер. А однажды он запустил в злющую собаку мельника шаровую молнию, маленькую, но этого оказалось достаточно, что бы собака пряталась в будку, когда Теди шел мимо. А еще он мог наводить морок, пройдет в паре метров, а ты его не увидишь. Играть с ним в прятки было бесполезно.
— Я прожил в жилище Аурванга до весны, а весной перебрался обратно в село, я ждал возвращения отца. Тогда мне было уже шестнадцать лет. Однажды летом, пришел Теди со своей собакой, черной таксой. У Аурванга было пяток таких такс, но Алфихар, Альфик, считал своим хозяином Теди, и таскался за ним везде как хвост. В тот день мы с Теди пошли по сельской дороге к старой водяной мельнице ловить раков. Вдруг раздался, какой-то треск, мы остановились. В село въехали военные в камуфляжной форме на мотоциклах и стали кружить вокруг нас. Вслед за мотоциклистами подъехала легковая машина и грузовая с солдатами. Я окаменел, не уж то это немцы.
Из легковой машины вышел, я так понял, офицер в черной форме. Казалось, меня он даже не заметил, он смотрел на Теди, а ведь я был на голову выше Теди. Как только офицер отвернулся, Теди исчез, а Альфик с лаем сорвался с места и юркнул в ближайший сад. Началась суматоха, один из солдат хотел стрелять по Альфику, но офицер запретил. Офицер говорил по-немецки, вот тут я окончательно понял, что это немцы, фашисты. Я стал пятиться, но один из солдат схватил меня за шиворот.
Офицер отдал команду, и из грузовика выпрыгнули солдаты в черной форме, а с ними проводник с овчаркой. Собака быстро взяла след, толи Теди, толи Альфика и солдаты убежали вслед за проводником с собакой. Офицер махнул стеком и солдат, державший меня, подвел меня к нему. Офицер спросил по–немецки, как меня зовут и где все жители села. Я ответил то же по-немецки, что меня зовут Николас Ёган, всех жителей в начале войны переселили в Казахстан, а я убежал. Офицер потрепал меня по щеке, и сказал, что из такого фольксдойче как я, получится отличный солдат фюрера. Солдат отпустил меня, но продолжал внимательно следить за мной. Офицер снял свою черную фуражку с высокой тульей и вошел в нашу кирху.
Не знаю, что он делал в кирхе, но вышел он только, когда вернулись его черные солдаты. Все это время я просидел возле кирхи под присмотром мотоциклистов. Солдаты принесли на самодельных носилках старого Аурванга. Он был мертв. Из рассказа солдата я понял, что Аурванг живым в руки не дался, при этом убил троих. Ещё двое солдат попали под завал, ловушку, устроенную в жилище старика. Овчарку таксы заманили в узкий проход между камней и там её загрызли. Насчет мальчишки солдатам ни чего не известно. Скорей всего, мальчишку завалило вместе с солдатами, откопать без спецоборудования их не представляется возможным. Еще солдаты принесли гравюру и книгу. Книгу я раньше не видел. А гравюра висела в большой комнате жилища Аурванга. Сейчас гравюра была прострелена пулей.
Офицер был крайне не доволен и еле сдерживался, о чем-то думал, молчал и только стучал стеком по голенищу сапога. Потом он долго разглядывал Аурванга. А вот гравюра и книга привели его в восторг. Потом офицер подозвал меня, и спросил, знаю ли я этого старика. Я ответил, мол, знаю – это старый Аурванг. Я думаю, что этот ответ и определил мою дальнейшую судьбу.
Тело старика завернули в брезент и аккуратно положили в грузовик. Гравюру и книгу офицер положил в портфель из крокодильей кожи. Меня посадили в грузовик, и мы поехали. Сначала в Киев. По дороге я узнал, что офицера СС зовут барон фон Зеефельд. Он работает на Аненербе — «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков». Что едет он по заданию Гиммлера в Крым для поиска остатков материальной культуры королевства готов. Узнав в Чернобыле о немецком поселении на реке Уж, барон решил по дороге в Киев заехать в наше село. Только увидев гравюру и книгу, он понял, какая удача ему улыбнулась.
Потом меня, портфель и Аурванга в цинковом гробу передавали эстафетой с поезда на поезд. И так до самого замка Вевельсбург.
|
