... Сознание возвращалось медленно, словно рывками. Витька попытался
открыть глаза, но вместо этого смог лишь немного шевельнуть мышцами
лица. Словно сквозь вату, где-то далеко, на грани слышимости раздался
чей-то стон.
Огромным усилием воли, он смог разлепить спекшийся
рот, пытаясь ухватить хоть каплю влаги. Пить хотелось неимоверно. А еще
очень хотелось выяснить, что происходит, и где он оказался. Понимая,
что никто ничего ему рассказывать не собирается, Витька медленно
принялся производить инвентаризацию собственного тела. Для начала было
бы неплохо узнать, что с ним такое. Прислушавшись к собственным
ощущениям, он неожиданно понял, что конечности на месте, только
почему-то сильно онемели. Голова тоже присутствует, но такое
впечатление, что не на плечах, а где-то рядом, на полке.
Самое
дурацкое, что он плохо слышит и совсем не видит. Лицо было словно чужим.
Не живая кожа и мышцы, а сплошная резиновая маска, стянувшая все лицо в
сплошную застывшую корку. И к этой корке прилегала какая-то тряпка,
сама по себе не приносящая болезненных ощущений, но уж очень
раздражавшая. Отложив на время попытки открыть глаза, Виктор осторожно
выдохнул и продолжил самодиагностику.
Убедившись, что мыслит, а
значит, вроде бы существует, он принялся медленно напрягать мышцы
пресса. В ту же секунду острая боль пронзила все тело от шеи до паха. С
трудом, подавив стон, он прислушался к себе и, поняв, что источник боли
находится спереди, напряг спину.
Ну, здесь похоже все в
порядке. Разве что побаливает пятая точка от долгого сидения на холодном
бетонном полу. Теперь, используя метод небезызвестного сыщика, можно
предположить, что ударило или ударили его спереди. Осталось только
вспомнить как, когда, и вообще каким же образом Виктор докатился до
такой жизни.
Потихоньку, боясь новых вспышек боли, Виктор
принялся шевелить мозг, неизвестно, сколько пролежавший в бездействии.
На попытки хозяина вернуть его к активной работе, тот отозвался жалобным
гудением, но все же постепенно стал выдавать информацию.
Его
зовут Виктор, по фамилии Киреев, он сталкер уже как два года. В Зоне
звали Философом, за особые, лично им придуманные фразы.
Недавно
(или уже давно – интересно, сколько он тут провалялся?) пришла новость
об отключении Выжигателя Мозгов. Новость эта, хотя многие сомневались в
ее достоверности, мигом облетела всю Зону и всколыхнула народ даже на
окраинах.
Раз все идут, почему бы нам не попробовать? Так
решили Виктор с напарником по кличке Клешик и, снарядившись у Сидоровича
всем необходимым, двинулись в путь...
На рубежах Выжигателя
им, а также всем вольным сталкерам и клановцам, кому не посчастливилось
оказаться там, пришлось столкнуться с колоссальным по численности
отрядом военизированной секты «Монолит». Сталкеры проявили невероятную
слаженность и бесстрашие, и уже казалось бы, почти одолели сектантов, но
тут произошел Выброс. Неимоверной силы, он не просто подействовал на
Зону на ментальном уровне, как это обычно бывает, но искорежил ее в
буквальном смысле. Вновь изменился ландшафт, некоторые места и вовсе
оказались в кольце непроходимых гор и аномалий.
Что было
дальше, а также что произошло с ним и Клешиком, он так и не вспомнил.
Яркий свет внезапно заполонил комнату и сумел-таки кольнуть глаза
Философа, несмотря на защиту все еще находящейся на лице тряпки.
- А ну подъем, контуженный! – рявкнул чей-то неприятный голос, и Виктор машинально открыл глаза.
Тряпкой на лице оказался упавший на глаза капюшон, а крикуном оказался
неприметный с виду, но крупный в объемах «монолитовец». Стоны, видимо,
были плодом воспаленного воображения Витька. Философ даже и подумать не
мог, что сектанты способны передавать в голосе хоть какие-то эмоции. Во
время того боя, что произошел у Выжигателя, они действовали как роботы,
отдавая приказы механическим, начисто лишенным цвета голосами. А тут...
- Надо что? – поинтересовался сектант.
- Пить... – тихо попросил Витька, не уловив за вопросом издевку.
- А хрена тебе, опаленный, не надо? – «монолитовец» резко поднял скрученную дулей руку.
«Какой?..»
Витек, ошпаренный изнутри, опасливо поднял руку и дотронулся до лица. В
тот же момент внутренности сорвались с положенных мест и со свистом
устремились вниз. По лицу действительно расплылся, внушающего вида ожег.
Вот только где он его получил?
- Что вам надо? – опасливо
подал голос Витька. Очевидно, он единственный, кто мог более-менее
внятно говорить. – Зачем вы меня взяли?..
- Великий Монолит
избрал тебя, ничтожный, не убил, но миловал, – в голосе сектанта
появились фанатичные нотки, но тут же исчезли: – Ты выжил после Выброса,
а значит, он обратил на тебя свое внимание. И значит, скоро окажешься в
его свете. Братья готовят церемонию приобщения. Ты же, находясь здесь и
познав уединение и страдание, должен подготовить душу Великому
Монолиту.
- Когда?.. – на последнем издыхании спросил Витька, в душе которого зарождались все менее хорошие мысли.
- Великий Монолит должен принять на рассвете, через несколько дней, –
произнес боец, и тут случилось то, чего Витька не ожидал сам от себя.
Лежавший до того неподвижно, он внезапно вскочил на ноги и с воплем метнулся к выходу.
«Монолитовец» усмехнулся и, когда пленник поравнялся с ним и даже
попытался ударить, резко схватил того за горло. Издав крякающий звук,
Философ обмяк в железной хватке бойца.
- Монолит милостив, –
произнес сектант обычным противным голосом. – Я бы тебя сразу убил. –
Замахнувшись, он отправил бунтаря в дальний угол.
С грохотом приземлившись на бетонный пол, Виктор жалобно застонал, но больше не шевелился.
- Ожидай, – гробовым голосом произнес «монолитовец» и исчез в дверном проеме, оставив Витьку в тяжких размышлениях...
... В следующий раз Изувер, как окрестил «монолитовца» Витек, появился
еще более ушибленным на голову, чем в первый раз. Держа в руках
раскаленное клеймо, он качающейся походкой подошел к пленнику и рывком
задрал тому рукав.
Виктор, еще в прошлый раз наученный горьким
опытом, уже не помышлял о сопротивлении, а лишь с исполненными животного
страха глазами смотрел на мертвенно-спокойного сектанта. Тем временем в
руках того появилось нечто потрескивающее, похожее на раскаленное
клеймо. Сектант крепко сжал запястье Витьки и рывком прижал клеймо к
коже. Острая боль волной прокатилась по всему телу так неожиданно, что
Витька потерял сознание...
... Очнулся он много позже, от
ощущения лютого голода. Рука горела огнем, вроде начала облазить. Витька
медленно, словно с бодуна, поднял голову и уставился на поврежденную
садистом-«монолитовцем» конечность. На предплечье красовались три
выжженные буквы: S. T. А, окаймленные розовой шелушащейся кожей. Что-то
знакомое, касающееся этих буковок вспыхнуло в голове Витьки, но тут же
потухло из-за нового приступа голода.
- Вы меня хоть покормите,
суки! – рявкнул, как ему самому показалось, Виктор. – Если я не поем,
хрен вашему Монолиту достанусь!
Ответом ему была тишина, и
Философ подумал, что его так и заморят голодом. Как Изувер сказал? Надо
подготовить душу к Монолиту через страдание? Неужели в это страдание
входит еще и голодовка?!
Опасения Витька не подтвердились –
спустя пару минут за дверью раздался-таки скрежет и в поле зрения
появился уже знакомый Изувер и кинул к ногам пленника пару буханок хлеба
и флягу воды. Не обращая внимания ни на боль, ни на усталость, Философ
кинулся к пище. Сколько же дней он не ел? Расправившись с едой в
мгновения, не обратив при этом внимания, что была она явно не первой
свежести, Витька погрузился в мрачные мысли.
Его захватила
секта «Монолит», причем хочет сделать таким же, как сами. Как они
вербуют бойцов, для Философа оставалось загадкой, однако учитывая, что
им приходится терпеть непосредственно перед «приобщением», можно сделать
вывод, что это малоприятно.
Где его содержат? Скорее всего
какой-то барак, судя по влажности и сырости. А он, в свою очередь,
должен находится где-то близ ЧАЭС – основной «монолитовской» базы.
Если так, то бежать отсюда не то, что сложно – невозможно, тем более
без оружия и снаряжения. Да и вряд ли выйдет выбраться отсюда. Витек не
строил иллюзий – сектанты не просто так мучают его. Они убивают все
физические и моральные силы, чтобы у пленника не возникло даже мысли о
побеге. Можно сказать, они даже зря стараются – после урока Истязателя в
Витьке почти перестала существовать надежда на благополучный исход
дела. И лишь упрямство не позволяло «монолитовцам» сломать дух сталкера.
Именно это упрямство все последнее время спорило со здравым
смыслом, говорящим, что выхода из сложившейся ситуации просто нет. Даже
если ему удастся обвести охрану «Монолита», что само по себе почти
невыполнимо, то добраться до укрепленной сталкерской базы – да что там,
хотя бы до одинокой стоянки! – без оружия и элементарного Гейгера
нельзя.
Под этот спор Виктор почувствовал, что силы вновь покидают его и темная пелена сна окутывает его бренное тело...
... И на сей раз причиной его пробуждения стал Изувер. Будто нарочно
громко скрипя дверью, «монолитовец» приблизился к пленнику и стал
готовить свое клеймо.
- Что ты пишешь? – охрипшим от страха и
предчувствия боли голосом спросил Виктор, когда сектант вновь задрал его
рукав. – Что за буковки?
- Имя Монолита, – бесстрастно сообщил
Изувер. – Простым смертным вроде нас нельзя называть его, однако мы
носим его имя выжженным на левой руке, дабы всегда помнить, во власти
кого находимся. С этими словами он прижал к многострадальной руке
Витька. Боль опять прожгла сознание, унося в черную бездну
беспамятства...
S.T.A.L.K – именно эта надпись чернела на
предплечье Философа после визита Изувера. Ну почему он не может написать
все целиком?!
- Как так-то? – сам у себя спросил Витька,
задумчиво глядя на горящую огнем руку. – Урод, маньяк конченый... Долго
он надо мной издеваться будет?! Твою мать, как же больно!..
Сталкерами звали людей еще до образования Зоны. Людей не реальных,
разумеется, персонажей каких-то книг и фильмов. После Второго взрыва
сталкерами стали и те люди, кто уходил сюда добровольно, вначале тягая
металл, а позже и артефакты. Ну, кто ж мог знать, что «Монолит» именно
так называет свой идол?!
Голова недовольно загудела обилием
мысли на голодный желудок. Не в силах больше ни размышлять, ни бороться,
Виктор закрыл глаза и, как уже привык, впал в темное беспамятство
сна...
- Вставай, – откуда-то сверху раздался бесстрастный
голос. Затем пришел довольно ощутимый пинок. Виктор расплющил глаза,
поморщился от боли во всем теле и уставился на выросшую перед ним
фигуру.
- Монолит благоволит принять тебя, вставай, – сообщил Изувер абсолютно бесстрастно.
«Неужели всё? Я, что же, теперь стану таким же, роботом, в человеческом
теле, Терминатором долбанным?! И буду этой глыбе поклонятся?! –
промелькнула исполненная безумным страхом мысль в Витькиной голове. –
Нет, не хочу!»
Бессознательный страх сковал его тело и крепко
вжал в пол, не давая пошевелиться. Недовольный таким поведением
пленника, Изувер вновь пнул того и, резко вздернув за шиворот, поднял на
ноги.
- Монолит примет тебя, – вновь повторил он, на сей раз с
нотками угрозы. – Шевелись! – последовал болезненный толчок в спину,
который повалил Виктора на колени.
В очередной раз подняв пленника, Изувер довольно-таки профессионально скрутил того и повел к выходу.
«Нет! Нет!! – одна-единственная мысль билась в голове Философа и набирала обороты с каждым шагом. – Нет!!!»
Находясь на грани срыва, сознание внезапно отстранилось от тела. Виски
сжала неведомая сила, однако не принесшая дискомфорта, но помогшая
сконцентрироваться. Сталкер вдруг крутанулся, как юла, чем вывел
«монолитовца» из равновесия, а потом еще влепил тому такую плюху, что
тот, не устояв, повалился на пол.
Тут же оценив ситуацию,
Изувер попытался подняться, одновременно вытаскивая из кармана пистолет,
но не тут-то было. Виктор, разогнавшись, пнул сектанта как заправский
футболист мяч. «Монолитовец», испустив стон, повалился на спину.
«Макаров» со звоном отлетел в дальний угол.
Философ, в глубине
души крайне удивленный открытием «второго дыхания» и ярости, пришедшей
вместе с ним, нагнулся над недавним мучителем и обрушил кулак на его
голову. И все же Изувер был здоровяком и одним ударом вряд ли был бы
нокаутирован, поэтому Виктор принялся методично охаживать «монолитовца»
кулаками, с каждым ударом все больше свирепея.
Уже занеся кулак
для решающего удара, Виктор вдруг пошатнулся – здоровая как бревно рука
Изувера мгновенно метнулась вверх и попала точно в подбородок сталкера.
Даже немилостиво избитый «монолитовец» оставался отличным бойцом!
Не выдержав и одного удара такой силы, Философ отшатнулся, чем дал возможность врагу подняться.
- Сволочь, а! – рявкнул Изувер совсем по-человечески, размазывая кровь по лицу. – Да я ж тебя!
Сектант с разворота всадил кулак в челюсть сталкера и тот, не успевший
прийти в себя после первого удара, мешком упал на пол. Присев над
пленником, Изувер обхватил его за шею и принялся методично долбить
затылком от пол.
- Ты воссоединишься с Монолитом, неверный! –
Изувер вновь потерял всякую интонацию в голосе и уже действовал как
запрограммированная на одно действие машина.
- Дря-я-янь!!! –
оскалившись, Виктор, находясь на грани нокаута, движением,
противоречащим всем физическим и анатомическим законам, будто лишенная
костей кобра, бросился к сектанту навстречу и вцепился ему зубами в шею,
туда, где билась под кожей сонная артерия.
До ушей Виктора
донесся хруст собственных зубов – видимо, переусердствовал он, пытаясь
пронзить защитную рубаху и нечистую кожу врага.
Изувер не
закричал – он заклокотал, будто вскипающий чайник. От боли и
неожиданности тот потерял равновесие, выпустил сталкера из железной
хватки и с грохотом рухнул на пленника. На густую, как пудра, пыль жирно
легли следы брызнувшей во все стороны крови.
Изувер дергал
своими ножищами в армейских сапогах, и (вот же целеустремленная зараза!)
старался приподняться. Виктор, будто вампир из дешевого ужастика, с
отвратным чавканьем вгрызался в шею «монолитовца». Тот фыркал, рычал,
рвался во все стороны, чем лишь помогал сталкеру рвать плоть из раны.
Кровь, будто получившая отмашку, хлынула полной струей во все стороны и
в рот Философа. Он начал захлебываться, и в тот же миг, издав ужасающий
рев, Изувер рванулся изо всех сил и выскочил-таки из вражеских
челюстей.
Он вскочил, покосившись на одну сторону, будто
поломанная механическая игрушка, разом потеряв уверенность движений.
Алый поток рвался наружу из-под зажимавших рану ладоней. Сделав шаг, он
все-таки запутался в собственных ногах и рухнул, как подкошенный и гулко
стукнулся затылком о стену.
Противный ком подкатил к горлу Виктора, барак заполнился утробным звуком – сталкера вырвало кровью и желчью.
Однако Изувер был здоров, как Припять-кабан, и крови в нем было,
наверное, столько же. Сквозь окутавшую глаза пелену Философ видел как
тот, медленно, как во сне, поднимается и тянется к ножнам на поясе.
Видом он был страшен – выкатившиеся из орбит глаза, залитый кровью
комбинезон. Понимая, что дотянувший со штыка, Изувер будет вонзать
лезвие во что угодно, как раздавленная оса, но почему-то не испугался.
Видимо, сдавившая виски сила не позволила страху закрасться в мозг.
Сделав шаг, сталкер занес руку и ударил с такой силой, что шея сектанта
с хрустом сделала почти полный оборот вокруг своей оси.
Все
было кончено. Голову отпустило, вместе с этим по телу растеклась волна
смертельной усталости. Жалобные сигналы подала изувеченная рука. Витька
упал на колени, его еще раз стошнило, и он с хлюпаньем втянул в себя
воздух, тут же зайдясь в мучительном кашле.
Изувер лежал в
неестественной позе, из шеи продолжала толчками бить кровь – под такт
затихающего сердца. Это еще не все. Шум от драки наверняка слышали
другие сектанты, и если они заявятся сюда – с оружием и в полной
амуниции – Виктору не справится с ними при всем желании. Но та сила, те
внутренние резервы, что помогли в схватке с Изувером, не оставили и на
сей раз. Виктор лишь сумел осознать, что сотворил, как виски сжало
вновь. Что было дальше, он помнил плохо, будто видел это в старом кино с
забытым названием.
А дальше было двое убитых из «Макарова»
Изувера охранников, потом еще один, стороживший ворота (оказывается
«монолитовцы» создали целый лагерь для пленников), которому Философ
просто свернул шею, будто цыпленку. Пороховой дым, обжигающий руки
перегретый ствол трофейного пулемета. Боль в посеченном осколками плече,
даже не боль – пульсирующий огненный шар, становившийся все ужасней с
каждым шагом. Пылающий «газик» на окраине безымянной деревни...
Вновь очнулся он только около Армейских Складов – там, где раньше был
блокпост «Свободы». Теперь же там хозяйничали его заклятые друзья.
Издалека послышался рев машин. Витька прыгнул в кусты и стал наблюдать.
На блокпост прибыло две машины, из них принялись выгружаться бойцы в сером камуфляже.
Рука распухла и принялась ныть все с большей силой, трофейный «Печенег»
уже не было сил держать. Оставался еще пистолет Изувера, но против
пятнадцати – а именно столько послали на перехват строптивого пленника, –
сектантов это почти ничего. Понятно, будь у него хотя бы АКМ и верный
друг Клешик, прибывшим можно было заказывать заупокойную. Но теперь...
Установив пулемет на сошки, Философ нажал крючок, управляясь пулеметом
одной рукой, а второй еще паля из пистолета. Так, лежа, из засады,
воевать было проще...
Спрятавшись в колючем густом кустарнике,
окаймлявшем блокпост черной спутанной бородой, сектанты с явной ленцой
постреливали, явно ожидая дополнительных сил. Валяющийся полумертвый
Философ был виден как на ладони, и даже один обошедший с тыла сектант
означал для него стопроцентную смерть.
Заметив шуршание в
кустах, Виктор повел стволом пулемета и отправил «в молоко» короткую
очередь. Ответом была, скупая и прицельная, умелая трехпатронная
очередь, выдающая армейский навык стреляющего. Впрочем, и до того было
ясно, что отряды «монолитовцев» формируются из высококлассных бойцов, а
не офисного планктона. Пули легли кучно, выбив перед носом Философа
фонтан старой асфальтной крошки.
- Кранты, блин, - выговорил
Виктор. – Я их долго держать не смогу, а им..., да им меня и выкуривать
не надо – подождут второй отряд, тот сзади обойдет... – вздохнул он,
глядя на свои руки, – да им меня даже стрелять не надо! Подойдут, ножом
по горлу резанут – и все, привет! На кой же ляд я им сдался? У них же
там народу до черта было, целый лагерь!
Вдруг Философ запрокинул голову и громко, в истеричном припадке, захохотал.
- Мрази! – сквозь смех рявкнул он. – Сектанты чёртовы! Да вы меня даже
такого боитесь, изувеченного вашим извращенцем! Боитесь, что я выберусь и
расскажу, какие вы олухи, как от вас израненный пленник убежал! –
Балансируя на грани безумства, Виктор замахнулся и швырнул перед собой
ПМ Изувера, давно уже истративший боезапас. – На хрен мне не нужно
против вас оружие! Да я вас!.. Да я вас как того... Зубами!
Он
уже порывался вскочить на ноги, как вдруг резкая боль, будто пощечина,
отрезвила его. Плотнее прижавшись к земле, сталкер поднес руку к щеке.
Кровь. Задели, все-таки.
- Нет, – уже тише опроверг сам себя
Философ, – не для сохранения своего имени этих архаровцев сюда выслали.
Тут что-то другое...
Его и без того печальные мысли прервал
приближающийся звук мотора, заставивший Философа просто заскрежетать от
бессилия зубами. Деваться было просто некуда. И он, и «монолитовцы» это
прекрасно знали. Перед глазами, извиваясь, проползла сороконожка,
здоровая, будто палка докторской колбасы.
Судя по звуку, машина
одна, но кто ж его знает, сколько бойцов туда влезло. Ему сейчас хватит
и одного. На губах вертелось одно слово, но не мат, как он сам от себя
ожидал, а тихое и испуганное «мама». Он слышал приближающуюся машину, но
поделать ничего не мог. В пулеметной ленте патронов двадцать – все, что
осталось от боекомплекта. А больше у охранника лагеря и не было.
И тут сознание оборвалось окончательно. С диким воплем сталкер до упора
вжал гашетку и принялся поливать огнем все прилежащие кусты. Патроны
довольно быстро закончились, впрочем, сталкер этого не заметил, и еще
пару минут, рыча от злобы, водил стволом по окрестностям...
Чуть выглянув, Философ даже попытался удивиться, но сил уже не
оставалось и на это. К месту перестрелки, точнее сказать, загона, на
предельных скоростях, вихляя, летел старый «Урал». В принципе, грузовик
мог оказаться собственностью «Монолита», однако в глаза бросалось
некоторое несоответствие. На нем не было ни единого изображения предмета
поклонения этой секты – хотя свой камень они иногда изображают даже на
оружии. Да и уж очень старой и раздолбанной была эта машина, чтоб
представлять хоть какую-то ценность для секты. Таких ближе к центру пруд
пруди. У «Монолита» в ходу более легкие и маневренные «УАЗы». Да и
потом, видел уже это чудо армейской инженерной мысли. У Агропрома, на
Свалке, в Лиманске…
В кузове Виктор разглядел пригнувшегося
человека в зеленой форме с какой-то здоровенной бандурой в руках.
Поравнявшись с местом перестрелки, водитель резко крутанул руль, так что
«Урал», жалобно заскрипев, пошел юзом.
Человек в кузове вскочил на ноги с ловкостью канатоходца и вскинул оружие. Клешик!
- Карета подана! – лихо заорал он Философу, выпуская из револьверного
гранатомета выстрел за выстрелом, точно в те места, где скрывались
сектанты. Отдача у его бандуры была будь здоров, однако это не мешало
юркому Клешику удержаться на ногах при движении «Урала». – На борт,
быстрее!
Виктор с рыком, будто раненный зверь, из последних сил
рванулся к пролетающему мимо грузовику, попутно запутавшись в ногах и
проделав основную часть пути кубарем. Подняться на ноги он сумел только
когда бок «Урала» оказался непосредственно возле него.
-
Хавайте! – раздался бодрый выкрик из кузова, оттуда же полетела
«лимонка». – А ты чего ждешь? – это уже адресовано замешкавшемуся
Виктору.
Сильные руки Клешика довольно болезненно подхватили сталкера и втащили в грузовик.
- А теперь лежи, герой, и не гунди! Слово невпопад – обратно выкину! –
быстро и все с той же молодецкой удалью проорал Клешик, насильно уложив
напарника на импровизированную кушетку. Стукнул прикладом по кабине: – а
ты педаль в пол дави!
Скорость действительно начала
возрастать, по пути они еще раз совершили «полицейский» разворот, в
результате которого Виктор действительно чуть не вылетел из машины. О
бронированные бока «Урала» застучали пули. Стоя чуть ли не в полный
рост, и бодро матерясь, отстреливался Клешик и прятался только при
перезарядке.
Памятуя о предостережении напарника, Философ решил
воздержаться от вопросов на тему его появления здесь. Впрочем, даже
веселый, немного хмельной мат, зарождал в душе сталкера теплоту –
наконец-то он среди нормальных людей!..
- Фух, уехали. –
Констатировал вскоре Клешик, опуская оружие. – Ни одной больше падлы не
видно. Ну что, герой, вот и помощь. – Повернулся он к напарнику. –
Теперь можешь спрашивать, что да как.
- Что да как, – вяло,
отозвался Виктор. – Брат, у меня сейчас так голова болит, тебе не
пожелать. Мне с час назад по ней хорошо били. Нет сил, сейчас вопросы
сочинять. Давай-ка, ты расскажешь все, как было.
Клешик глянул
на друга и, не спуская с лица улыбки, хотел было снова выдать что-нибудь
нецензурное, но поняв, что Виктор сейчас этого явно не оценит, начал
рассказывать. Все складывалось в чёткий пазл – напарники двигались
вместе до Выброса. Потом, как тряхнуло, Клешик не оглядываясь, рванул в
сторону укрытия, думая, что Виктор поступит также. То, что напарник
потерял сознание, он не заметил, о чем и попросил извинения. Впрочем,
свою вину он с лихвой искупил сейчас, вытащив Виктора из-под самой
старухиной косы.
Потом, по словам Клешика, когда Выброс утих, и
он обнаружил, что от напарника не осталось и следа, сперва принялся
обыскивать окрестности самостоятельно. Конечно, такие поиски не
увенчались успехом, и Клешик вернулся на базу, где и узнал, что
«Монолит» после недавнего Выброса совсем страх потерял – отбил ключевые
позиции у «Свободы», несколько раз накостылял «Долгу» и крепко прижал
вольных сталкеров. Всем троим такой расклад дел, конечно же, оказался не
по душе и они принялись формировать так называемые «отряды
сопротивления», задачей которых становилось приструнить зарвавшуюся
секту. Не раздумывая, Клешик присоединился к ним, так как был уверен,
что к пропаже Философа причастны именно «монолитовцы».
- Ну вот
в одном из боев мы разбили отряд фанатиков, а при них оказались
довольно любопытные записи. У рядовых – записки
религиозно-мозго-промывательского содержания о великой миссии
«монолитовцев», о самом этом булыжнике, какой он у них супер
замечательный... А вот у главаря, тот, еще в бою было видно, что с
головой дружит, другие, более конкретные, а оттого и интересные.
Дословно, уж извини, не помню, мы сразу старшому отдали. Но в общих
чертах там было о...
Договорить Клешик не успел – его оборвал
резкий визг тормозов, мат из кабины и звук столкновения. Виктор, не
удержавшись, скатился на пол кузова и больно приложился затылком.
- Твою мать!!! – заорал Клешик, выхватывая из кобуры пистолет. – Вот же
падлы! – прозвучало несколько выстрелов, впрочем, Философ не сумел
определить, в кого именно. – Аж досюда нас гнали! И ведь незаметные!
Судя по шуму из кабины, водитель тоже бился с неизвестными налетчиками,
которых явно было больше. Мучаясь от боли во всем теле, Виктор принял
сидячее положение. В тот же момент в зоне видимости появилась чья-то
рука, хозяин которой был серьезно настроен влезть в кузов.
Не
зевавший Клешик тотчас подскочил к «зайцу» и попытался огреть того
рукояткой пистолета, но сам получил удар такой силы, что отлетел назад и
плюхнулся рядом с Виктором. Нокаут.
- Эй! – из последних сил тряхнул напарника Философ. – Очнись! Очнись!!
Тем временем неизвестный влез-таки в грузовик. Серая форма,
механические движения, ни единой эмоции на застывшей маске лица... Опять
«Монолит»! В руке сектанта блеснул нож.
- Клеш! Проснись! – на пределе возможностей Виктор тряхнул напарника и тот, наконец, открыл глаза и даже поднял пистолет...
...Короткое движение – и Клешик осел, не успев даже вскрикнуть. Из его глазницы торчала рукоять метательного ножа.
- Нет!!! – взвыл Виктор, понимая, что теперь точно конец.
«Монолитовец» тем временем подскочил к беглецу и, хорошенько двинув по
лицу, вытащил за шиворот из грузовика. Голова наполнилась тупой, ноющей
болью – видимо, «монолитовец» бил кастетом (откуда он у него взялся?).
На этот раз секта действовала более решительно – Виктор и понять ничего
не успел, как оказался сначала на земле, где его хорошенько отходили
армейскими ботинками, а потом в каком-то ящике, максимально сковывавшем
движения. На попытку закричать сектанты отреагировали мгновенно – Виктор
тотчас получил удар в челюсть. Послышался звук мотора, все вокруг
пришло в движение. На ходу Философ ударился обо что-то головой и вновь
потерял сознание...
...Его рвало на части от смутных образов и
воспоминаний. Какие-то нечеткие фигуры... Кто-то тянет к нему руки,
больше похожие на голые ветки старых деревьев, другие наоборот
отшатываются. Сознание парит, будто невесомое, но при этом будто горит
огнем – каждый миллиметр продвижения отзывается адской болью. А куда оно
вообще движется? Впереди, если напрячься и вытерпеть очередной взрыв
боли, можно разглядеть расплывчатый силуэт ЧАЭС и парящее над ним темное
облако вроде ядерного гриба. Что-то в глубине сознания усиленно
противится продвижению, орет, что есть мочи: туда нельзя, там смерть. И
зачем же тогда он туда направляется?..
...Короткое
прикосновение к щеке вернуло его к реальности. Виктор попытался открыть
глаза, однако, к своему внутреннему ужасу, не сумел этого сделать.
Причиной того была ткань, плотно прилегающая к лицу. Тем временем чьи-то
руки принялись снимать эту самую ткань с его головы.
«Похоже, бинт, – подумал Философ.
- А ты уже и сам проснулся, – раздался сверху голос. – Ты только глаза
сразу не открывай, тут свет. Виктор послушно зажмурился. Обладатель
голоса, судя по всему, не желал ему зла.
- Кто здесь?
Вместо ответа послышался беззлобный смешок и щелчок выключателя.
- Фиг с тобой, открывай. На меньше вопросов отвечать придется.
Сталкер боязливо приоткрыл глаза. Голова все еще болела, а потому на любое телодвижение отзывалась жалобным гудением.
Рядом стоял Савелий, главарь небольшой сталкерской группировки.
Находился Виктор в бараке, ловко переоборудованном под госпиталь. Ставни
были закрыты, однако по льющемуся сквозь них свету можно было
предположить, что сейчас день.
- Как я тут?.. – голова начала болеть еще и от обилия вопросов. – Меня же «Монолит»...
- Это ты мне и расскажи, – прервал его Савелий, вмиг помрачнев. –
Клешик за тобой почти месяц гонялся, в итоге как-то выяснил, что надо
тебя искать около бывшего Барьера...
- Клешик... – только и произнес Виктор, как все внутри вдруг сжалось и со свистом упало вниз.
- Мне все уши проел, чтоб я грузовик дал. Ну, я и дал... И что теперь? Ни его, ни грузовика...
- Что? – опешил Виктор. – Ты не... Меня привез не Клешик?
Савелий посмотрел на него как на душевнобольного:
- Я же говорю, как ушел с базы, так и все. Тебя наши подобрали у самой
деревни. Говорят, крепко тебе досталось, поначалу за зомби приняли... А
ты чего о Клеше спрашиваешь?
Виктор вкратце рассказал о своих злоключениях и гибели Клешика.
- Даешь, брат, – удивленно произнес Савелий, почесав затылок. – Да ты лежи, отдыхай...
- Не веришь? – усмехнулся Философ, но тотчас скривился от боли. – Чёрт с
тобой. Лучше другое скажи: Клеш, перед тем, как нас атаковали, сказал,
что вы какие-то записки у сектантов нашли и они у тебя. Покажи мне их.
Савелий осекся, глаза медленно поплыли на лоб. Впрочем, действовать он не спешил.
- Сава! – чуть громче сказал Виктор. – Я не вру, я был в плену секты, а потом они убили Клеша! Неси сюда, что нашли!..
- Болван... Ладно, – вздохнул Самбука. – Если ты правду говоришь, то должен знать. Глядишь, всем лучше будет.
Он на некоторое время скрылся за дверями, а потом вернулся со стопкой листков.
- Ты бы отдохнул, – сказал с порога, положив принесенные записи на
тумбочку. – Даже если тебе вся эта ерунда привиделась, вид у тебя все
равно убитый. Я это сюда положу, никуда не денется. Потом, если
захочешь, разберешь.
Сказав это, Самбука удалился. Виктор с
трудом повернулся на бок и, прикрыв глаза, попытался уснуть. Но,
несмотря на многодневную усталость, сделать ему это никак не удавалось –
только веки опускались, в голове начинали нестройным роем жужжать
мысли, требующие обдумывания и осмысления. Вздохнув, Философ повернулся
на другой бок и взял принесенные бумаги.
Перебрав несколько
листов откровенно сектантского бреда, он наткнулся именно на то, о чем
говорил Клешик: записки командира группы. Развернув лист, Виктор
уставился в текст.
Вниманию командирам ударных отрядов
«Монолита»! Исследовательская группа О-сознания вывела новую методику
воздействия на человека, которая многократно увеличивает параметры его
силы, выносливости и живучести. В ходе экспериментов было выявлено, что
наиболее эффективно данная разработка воздействует на людей, ранее не
подвергавшихся пси-воздействию – ввиду этого, рядовые бойцы «Монолита»
для испытаний не подходят. В связи с данным обстоятельством, приказываю:
1) сформировать специальные группы, в задачу которых будет входить захват сталкеров в разных частях Зоны;
2) сформировать места их содержания;
3) ввести на данных территориях усиленную охрану, особо тщательно охранять обработанных;
4) в случае побега незамедлительно докладывать вышестоящему
командованию и принимать все возможные меры по возвращению беглецов;
5) в максимально короткие после обработки сроки кодировать сталкеров в агентов О-сознания.
Ниже представлена методика обработки.
Виктор пробежался глазами по методике. Так и есть, все, как делал
Изувер. Ясно теперь, как так вышло, что Философ одержал над ним победу,
да еще и над половиной лагеря. Вот почему за ним так отчаянно гнались
сектанты.
Огромный кусок пазла стал на место. Порывшись в
записях еще немного, он нашел месторасположение того лагеря, из которого
бежал. Ошибиться невозможно – «монолитовцы» пока организовали только
один. Ясно, почему Клешик знал, где будет Философ – других проходимых
дорог, кроме как через Барьер, не было. И даже со временем угадал...
- Обломитесь, сволочи, – тихо прошептал сталкер, глядя на пункт 5
приказа. – Не достался я вам. А теперь, когда все знаю, вам мало не
покажется. И за Клешика, и за всех сталкеров, кого вы туда согнали.
Найду ту сволочь, что это придумала, и... – и Виктора даже не хватало
фантазии придумать, что он сделает с теми, кто за всем этим стоит.
Наконец почувствовав облегчение от упавших оков тайн, Виктор вздохнул с
облегчением и повернулся на другой бок. Глаза закрылись, предвещая
скорый провал в сон, но тут обожженная рука полыхнула огнем. Подскочив
от неожиданности, Философ выпростал из-под себя многострадальную
конечность и уставился на нее.
S.T.A.L.K.E.R. – надпись была закончена...
Автор: Вася Васинский
|
